Смирнов Ю. М. Ботаник Петр Павлович Зворыкин: судьба ученого

Петр Павлович Зворыкин родился 27 сентября 1883 года в Муроме. Согласно анкете, его отец был служащим, а мать — преподавательницей музыки, т. е. по тем временам эта семья вполне могла считаться интеллигентной, что обычно и отмечается в биографии П. Зворыкина¹. Однако исследователи, видимо, пользовались анкетой Зворыкина из архива отдела кадров Коми научного центра Уральского отделения Академии наук, где, по причинам, которые станут понятны далее, он указал такие сведения. По воспоминаниям же его дочери, «предки отца отличались от маминых, были они богатые и знаменитые купцы»². Он учился в городском реальном училище, окончил его с медалью, за что отец подарил ему верховую лошадь. В 1904 году поступил в сельскохозяйственную академию в Москве. Еще учась в академии, Петр участвовал в организации крупного зернового хозяйства в Екатеринославской губернии. По окончании учебы в 1909 году Зворыкин получил диплом ученого агронома 1-й степени и вернулся в Муром. Здесь, в Муромском уездном земстве, он занял должность агронома.

С этими сведениями тоже нет ясности. В 1909 году в Муромском уезде был один агроном — Ф. Ф. Казаков, получавший жалованье 750 руб. в год. Земство было заинтересовано в увеличении штата агрономов с высшим образованием. Но те, видимо, подолгу не задерживались, потому что земское собрание настаивало, чтобы агрономы заранее — за три месяца или за полгода — предупреждали о своем увольнении. В октяб­ре 1909 года было решено пригласить второго агронома, для которого у губернского земства просить 600 руб. на оклад. Эту должность предполагалось отдать В. М. Краснову «по окончании им курса в Московском сельскохозяйственном институте»³. В 1910 году на содержание второго агронома Муромская уездная земская управа выделила 300 руб.⁴ Можно только предположить, что в этом году Краснову не удалось поступить на службу в Муроме. К 1912 году в Муромском уезде работает уже пять агрономов, причем Казаков годом раньше получил должность в губернии⁵. И опять встает вопрос оттока кадров: «Во многих уездах Владимирской губернии агрономы с высшим образованием получают по 1800 руб… если мы и имеем агрономов с высшим образованием, то только потому, что все они муромские уроженцы»⁶.

Вот так и П. П. Зворыкин недолго проработал уездным агрономом, несмотря на то, что земство с 1909 года начало проводить интересующие его работы по опытам с картофелем, плодовым питомником, травосеянию, причем, расходы на них постепенно увеличивались⁷. В самом скором времени Зворыкин был приглашен в департамент земледелия для специализации по селекции и семеноводству многолетних кормовых трав⁸. Профессор В. Р. Вильямс, крупнейший специалист по повышению урожайности, предложил способному молодому агроному стажировку за границей. Грядущий отъезд ускорил женитьбу Петра. Он сделал предложение девушке Надежде из Иванова, с которой познакомился всего за две недели до этого. Надя согласилась, поскольку это было лучше, чем, следуя совету бабушки, стать гувернанткой. Фамилию менять ей не пришлось — по случайному совпадению она была Зворыкиной. Петр был старше Надежды на шестнадцать лет, т. е. к моменту замужества ей было всего лет четырнадцать⁹.

Год Зворыкин стажировался в Дании, Швеции, Австро-Венгрии, Германии. После возвращения в Россию вел активную научно-практическую и просветительскую деятельность: участвовал в создании рассадников сельскохозяйственных культур, публиковал научные статьи в журналах, выпускал брошюры и листовки для работников сельского хозяйства. В 1914 году Зворыкин организовал Бекасовскую опытную станцию под Москвой. О жизни на станции вспоминает его дочь, родившаяся 16 ноября 1914 года: «Своего отца я помню как сейчас: крепко сложенный, коренастый, одет был и летом, и зимой в вельветовый костюм коричневого цвета, ботинки с крагами. Летом носил соломенную шляпу, зимой — меховую шапку. Он любил свою работу, общался с работниками и требовал от них усердия и честности, защищал австрийцев, которые были в плену в войну 1914 года (в 1918 году их послали работать на самые тяжелые работы). Вставал он чуть свет, завтракал топленым молоком с хлебом и потом на дрожках объезжал засеянные поля. Мама в это время еще спала, отец ее не тревожил до своего возвращения… Вскоре началась революция и жизнь изменилась. Петр получил из Мурома тревожное письмо, из которого стало ясно, что у родителей отобрали все: и дом, и лошадей, жили они теперь во флигеле с протекающей крышей, а папа (Петра Зворыкина. — Ю. С.) к тому же был совсем болен и не ходил. Отец выделил своим родителям отдельную комнату, мы с няней остались в детской, сами они с мамой жили в отдельных ­комнатах»¹⁰.

Через девять лет супружеской жизни в семье Зворыкиных случилась драма. «Как-то летом (видимо, это было в 1922 году. — Ю. С.), окончив училище в Муроме, в имение приехал брат отца со своим приятелем Мишей, — пишет дочь. — Были они молоды, веселы, беспечны, да и было им всего по 20 лет. Маме было 23 года. Все лето они устраивали пикники, рыбалки, а отец не мог с ними быть, он работал. Миша и мама влюбились друг в друга, и она, провожая их, решила уехать вместе с любимым. С ездовым послала отцу записку: «Петя! У меня любовь к тебе кончилась, обманывать не хочу. Ирину оставляю тебе до твоей следующей женитьбы. Прости. Надя». Приехав с полей и не застав жену дома, отец заволновался, а когда получил записку, то обезумел. Мы с бабушкой успокаивали его, но бесполезно. Он плакал как ребенок и пытался покончить с собой, схватив охотничье ружье, которое мы у него еле-еле отняли. Я же отсутствие матери перенесла спокойно, потому что и при ней больше общалась с бабушкой. Со временем отец успокоился, а через полтора года заявил нам с бабушкой, что привезет нам новую маму, и привез из Москвы уже не молодую, очень полную и некрасивую женщину. Я заплакала и вскрикнула: «Милый папочка, я не хочу новую маму, мне хватит и бабушки!». Отец рассердился и велел бабушке увести меня в детскую, откуда я не выходила много дней, там мы с бабушкой и ели. Я решила, что убегу к маме. Вскоре отец с новой женой уехали отдыхать в Сочи, а через 3 дня приехал из Мурома Миша меня забирать, ведь по уговору, если отец женится, меня должна была забрать к себе мать. С тех пор я жила с ними»¹¹.

Руководителем станции Зворыкин был до 1930 года; затем станцию преобразовали в Зерновой институт нечерноземной полосы. С 1915 по 1928 год Петр Павлович вел еще курс луговодства при Тимирязевской академии, а затем читал лекции на факультете сельскохозяйственной мелиорации.

В 1930 году П. П. Зворыкин, тогда заведующий Отделом кормовых культур ВИРа (Всесоюзного института растениеводства), где разрабатывались новейшие методики выведения новых сортов растений, сотрудник и приятель выдающегося ученого-ботаника Н. И. Вавилова, был арестован первый раз вместе с большой группой вировских ученых. Видимо, уже тогда власти начинали готовить «вавиловское дело», а обвиняли арестованных в принадлежности к «Трудовой крестьянской партии». Е. Н. Синская, также сотрудница этого института, вспоминала, что через некоторое время Зворыкина выпустили: «Он вернулся в институт и рассказывал о том, как его запугивали, подвергали пыткам, не связанным с каким-либо члено­вредительством, но, тем не менее, невыносимым. Допросы по целым суткам подряд, лишение сна (как только человек засыпал, его будили), запугивание внезапными и противоречивыми вопросами и т. д. Зворыкин сказал, что не смог этого вынести и «сознался» во всем, подписал все, что ему предлагали, в том числе обвинения в адрес других лиц. На Вавилова эти рассказы произвели сильнейшее впечатление. Он говорил: «Я его не осуждаю, чувствую к нему большое сожаление… и все-таки, все-таки — и презрение»»¹². Сил, на то, чтобы продержаться на допросах, у Зворыкина хватило на три недели.

Тогда же («Когда я окончила 2 курса училища», — пишет дочь Ирина) бывшую жену Зворыкина вызвали на Петровку, 38 и объявили ей, что Зворыкина П. П. сослали как врага народа. Саму же Надежду подозревали в сговоре с ним, поскольку она после развода не сменила фамилию: но в этом не было необходимости, т. к. и в девичестве она была Зворыкиной. «В конце беседы следователь сказал: «У вас есть общая дочь, ей уже 16 лет, и она должна ответить за отца, она не имеет права жить ближе 100 км от Москвы, учиться и быть комсомолкой». Об отце я больше ничего не слышала и никогда с ним не виделась, фотографии и некоторые документы после всех этих событий мама сожгла»¹³. Дочке пришлось сменить фамилию, и, видимо, отказаться от отца, о чем она всегда сожалела (в 2012 году ей было 98 лет; жила в Ташкенте)¹⁴.

Однако тогда Зворыкина не сослали, но уже 21 апреля 1933 года тройкой ПП ОГПУ в ЛВО он был осужден по делу «эсеро-народнической организации в ВИРе». Из его именитых «подельников"-профессоров четверо получили пять лет заключения в концлагерях с заменой на высылку на тот же срок, один — три года лагерей, а восемь, в том числе и П. П. Зворыкин — высылку на три года¹⁵. В августе 1935 г. уже особым совещанием при НКВД СССР П. П. Зворыкин на пять лет осужден «за участие в контрреволюционной группе». Отбывать наказание его отправили в Ташкент, где разрешили работать в пригородном совхозе НКВД. Вскоре условия наказания были изменены, и через несколько месяцев с юга страны Зворыкин отправился на север — под Ухту¹⁶.

В это время в Коми крае, как и на других северных территориях, начинается активное их освоение с использованием принудительного труда. В 30−50 годы в Коми было 19 исправительно-трудовых лагерей. Освоение территорий в значительной степени было связано с деятельностью репрессированных ученых. Их научные исследования имели прикладной характер, а для успешной работы создавались разного рода лаборатории. В том числе это касалось и сельского хозяйства, поскольку «лагерный контингент» было необходимо обеспечить продовольствием. При лагерях создавались сельхозы и при них опытные сортоиспытательные участки. Однако специалистов не хватало: и из-за того, что многие были заняты на общих работах, и из-за того, что лагерное начальство не умело и не хотело использовать специалистов по назначению. Например, на 1 января 1947 года из 6233 заключенных, имевших сельскохозяйственную специальность, профессионально использовалось 2744 человека¹⁷. Ухто-Печерский лагерь, созданный в Коми АССР, был первым лагерем. Подведомственная ему территория занимала 340 000 кв. км, т. е. две трети площади республики, и в 1938 году в нем содержалось 89 000 человек. При лагере было создано несколько сельхозов. Первые попытки получить урожай, предпринятые в 1933 году, успехом не увенчались. На один из таких сельхозов — «Чибью» осенью или зимой 1935 года и прибыл П. П. Зворыкин¹⁸.

Перед ним были поставлены задачи изучения техники возделывания сельскохозяйственных культур, влияния органических и минеральных удобрений на урожайность, определение сортов, наиболее производительных и стойких в условиях Севера.

К испытаниям Зворыкин приступил в 1936 году. Объектами его исследования стали тринадцать сортов белокочанной капусты, несколько сортов цветной, репа, редис, морковь. Из Москвы, поскольку работа Зворыкина были под контролем, прислали для испытаний коллекцию ячменей. С 1937 года на опытном поле культивировалась малина, были акклиматизированы ирга, красная и черная смородина.

Опытное поле выглядело так: «Две главные дорожки шириной в два метра тянулись вдоль опытного поля на тысячу метров. Между ними была пятиметровая полоса, половину которой со стороны города занимали различные цветы, а на другой половине располагались маленькие селекционные делянки выводимых Зворыкиным сортов картофеля, гороха, бобов и других культур. От главных дорожек перпендикулярно к ним отходили дорожки шириной в метр, отделявшие большие поля, разделенные на делянки узкими дорожками»¹⁹.

Особая роль отводилась сортоиспытаниям картофеля, и в этой области Зворыкиным за три года была проделана огромная работа. Правда, лавры селекционера присвоило себе ОГПУ, а один сорт был даже назван «М. Я.» (Яков Мороз — начальник Ухтпечлага). Зворыкиным были разработаны рекомендации для тех местных колхозов, которые не входили в ведение ГУЛАГа, и его предложения успешно внедрялись в практику²⁰.

Приходилось Петру Павловичу заниматься и изучением местной кормовой базы для скота²¹.

Как жили сотрудники сельхоза Чибью, можно представить из воспоминаний Ю. Чиркова, который пятнадцатилетним подростком попал на Соловки, а затем, получив в 1938 году второй срок, был переведен в Ухтпечлаг. Поскольку на станции не было пишущей машинки, Чирков стал переписчиком годового отчета. Станцией тогда заведовал А. П. Дмитроченко, впоследствии академик ВАСХНИЛ и Герой социалистического труда. «Сердцем станции» было опытное поле, которым заведовал П. П. Зворыкин, «кожаный человек», как называет его Чирков. Вообще же автор воспоминаний относится к Зворыкину очень уважительно и практически везде, где его упоминает, добавляет слово «профессор». Хотя профессоров на станции хватало: агрохимической лабораторией заведовал профессор Поляков, бактериологической лабораторией — профессор Костенко, а метеостанцией — профессор Мацейно. В судьбе Чиркова Зворыкин сыграл немаловажную роль: он оставил его постоянным рабочим на опытном поле, прикрывал в каких-то провинностях, добился разрешения жить вне зоны. После освобождения Ю. Чирков умудрился поступить на заочное отделение факультета естествознания университета в г. Молотове (Перми)²².

П. П. Зворыкина освободили в феврале 1940 года. Из Коми АССР он не уехал, получив должность вольнонаемного начальника и научного руководителя Ухтинской опытной станции. В середине марта 1940 года Н. И. Вавилов отозвался на его освобождение, написав, что Петр Павлович «является крупным специалистом по вопросам луговодства и кормовых трав, организатором большой станции по луговым и кормовым растениям под Москвой. Он организовал государственное сортоиспытание по кормовым травам и провел большую селекционную работу по клеверам, его опубликованные труды обнаруживают эрудицию автора, обширные конкретные знания по вопросам семеноводства, сортоиспытания и селекции»²³.

31 марта 1940 года закончилась советско-финская война, в результате которой СССР присоединил к себе новые территории. Для их ботанико-географической оценки была направлена экспедиция Наркомзема, составленная из сторонников академика Лысенко. Однако выводы, скороспешно сделанные экспедицией, вызывали большое сомнение не только у серьезных ученых. Поэтому, когда в июле того же года в состав страны советов вошла Закарпатская Украина, нарком земледелия направил туда экспедицию под руководством Вавилова. Отношения Вавилова с Лысенко к этому времени перешли в открытую вражду, порою почти доходившую до рукоприкладства. При этом Лысенко имел большую идеологическую поддержку советских и партийных функционеров самых высших эшелонов. В этой ситуации успех экспедиции Вавилова означал сокрушительный удар по позициям Лысенко. Но в тот же день, когда группа Вавилова прибыла на место работы, за Вавиловым была прислана машина с сотрудниками НКВД²⁴… Допросы, которые иногда продолжались по семнадцать часов, и «меры специального воздействия» сломили Вавилова за две недели. Если сначала он отрицал предъявленные обвинения, основанные на оговорах, и пытался доказать свою невиновность, то уже 24 августа начал давать признательные показания. Николай Иванович признал, что его «злонамеренные» поступки — «расширение площади посевов, создание узкоспециализированных институтов, разведение кукурузы» — были вредительством. Признал себя виновным и в том, «что с 1930 года являлся участником антисоветской делегации правых, существовавшей в системе Наркомзема СССР», и в ходе нескольких последующих вопросов назвал своих сотрудников, якобы входивших в состав этой организации. В числе прочих был назван и Петр Павлович Зворыкин: «Зворыкин Петр Павлович — растениевод, профессор, специалист по кормовым и луговым травам Института Растениеводства. Насколько мне известно в настоящее время работает на Медвежьей Горе. Знаю его с 1922—1923 гг. г. как антисоветского человека из неоднократных откровенных с ним бесед. До 1930 года состоял в «ТКП», а позже вошел в группу правых, вовлечен мной в 1931—1932 гг. г. В 1937 году арестовывался органами НКВД, освобожден в 1940 году»²⁵.

Однако это выбитое пытками обвинение уже никоим образом не повлияло на судьбу Зворыкина. Приказом наркома НКВД в 1941 году ему объявлена благодарность, а в 1943 даже наградили государственной наградой — медалью «За трудовое отличие»²⁶.

В апреле 1945 года П. П. Зворыкин получил, наконец, возможность работать в академическом учреждении, но для этого Коми Базе А. Н. СССР в Сыктывкаре, куда его принимали старшим научным сотрудником, пришлось ходатайствовать перед ГУЛАГом об освобождении его от заведывания сельхозом Чибью. После положительного ответа Зворыкин получил сектор растениеводства. П. П. Зворыкин неоднократно выступал с научными докладами, опубликовал несколько заметок в газете «За ухтинскую нефть», был частым гостем на радио. Как отмечают исследователи его деятельности, «научные выступления П. П. Зворыкина поражают обилием фактического ­материала»²⁷.

Даже года не удалось проработать Петру Павловичу Зворыкину в академии. Он умер 25 января 1946 года. Место захоронения его неизвестно.

---

¹ См.: Котелина Н., Рощевская Л. Исторический очерк об изучении клеверов на Севере // [Электронный ресурс] - Режим доступа: ib.komisc.ru/add/old/t/ru/ir/vt/01−44/08.html; [Электронный ресурс] - Режим доступа: history-x.ru/03/08/016.htm.

² Из мемуаров Ирины Зворыкиной «Из рассказов отца моего Петра Зворыкина, рожденного в городе Муроме, и моей мамы Надежды Зворыкиной (г. Иваново)» // [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.gazetauhta.ru/index.php/2012/404−190−191−27 102 012/2794−2012−10−26−18−39−01.

³ Отчет Муромской уездной земской управы о доходах уездного земства за 1909 год. — Муром, 1910. — С. 52, 89; Смета доходов и расходов Муромского уездного земства на 1909 год. — Муром, 1909. — С. 60.

⁴ Смета доходов и расходов Муромского уездного земства на 1910 год. — Муром, 1910. — С. 32.

⁵ Смета доходов и расходов Муромского уездного земства на 1913 год. — Муром, 1912. — С. 81; Журналы Муромского очередного уездного земского собрания 1911 года. — Муром, 1911. — С. 7−8.

⁶ Журналы Муромского очередного уездного земского собрания 1912 года. — Муром, 1913. — С. 9−10.

⁷ Отчет Муромской уездной земской управы о доходах уездного земства за 1909 год. — Муром, 1910. — С. 95; Смета доходов и расходов Муромского уездного земства на 1910 год. — Муром, 1910. — С. 32; Счет актива и пассива на 1 января 1912 года по сельско-хозяйственному складу // Отчет Муромской уездной земской управы о доходах уездного земства за 1911 год. — б/м, б/г.; Отчет Муромской уездной земской управы о доходах уездного земства за 1912 год. — Муром, 1913. — С. 91.

⁸ Котелина Н., Рощевская Л. Указ. соч.

⁹ Из мемуаров Ирины Зворыкиной…

¹⁰ Там же.

¹¹ Там же.

¹² Цит. по: Трускинов Э. Н. И. Вавилов. Драма жизни и смерти // [Электронный ресурс] - Режим доступа: magazines.russ.ru/zvezda/2007/10/tr.html.

¹³ Узники времени. Архив номеров 2012- № 190−191 от 27.10.2012 // [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.gazetauhta.ru/index.php/2012/404−190−191−27 102 012/2794−2012−10−26−18−39−01.

¹⁴ Там же.

¹⁵ Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). — М., 1998 // [Электронный ресурс] - Режим доступа: ihst.ru/projects/sohist/books/letters1−89.pdf.

¹⁶ Котелина Н., Рощевская Л. Указ. соч.

¹⁷ Земсков В. Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект // Социологические исследования. — 1991. — № 6, 7 // [Электронный ресурс] - Режим доступа: zastalingrad.ru/lib/article.pl?id=9.

¹⁸ См.: Казакова К. А. Модернизация сельскохозяйственного производства в Коми АССР в 1930—1950-е годы: роль репрессированных ученых биологов. — С. 65 // [Электронный ресурс] - Режим доступа: cyberleninka.ru/article/n/modernizatsiya-selskohozyaystvennogo-proizvodstva-v-komi-assr-v-1930−1950-e-gody-rol-repressirovannyh-uchenyh-biologov.

¹⁹ Чирков Ю. А. было все так… — М., 1991 // [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.gramotey.com/?open_file=1 269 014 780.

²⁰ Казакова К. А. Указ. соч. — С. 66.

²¹ Там же; Котелина Н., Рощевская Л. Указ. соч.; см., например: Зворыкин П. П. Красный клевер. К вопросу ботанико-географической характеристики культурного красного клевера. Научный архив Коми Н. Ц. УрО РАН. — Ф. 1. — Оп. 3. — Д. 147. — 130 л.; он же. Красный клевер // Растениеводство СССР. — Л.-М., 1933. — Т. I. — Ч. 2. — С. 389−411; он же. Кормовые культуры СССР // Там же.

²² Чирков Ю. Указ. соч.

²³ Котелина Н., Рощевская Л. Указ. соч.

²⁴ Сойфер В. Н. Власть и наука. Гибель Вавилова, казнь его соратников // [Электронный ресурс] - Режим доступа: www.plam.ru/hist/vlast_i_nauka/p12.php.

²⁵ Сойфер В. Н. Указ. соч.; Уголовное дело 1500 // [Электронный ресурс] - Режим доступа: yound.moy.su/news/ugolovnoe_delo_1500/2013−03−07−136; [Электронный ресурс] - Режим доступа: koush.ru/o-rabote-karpechenko-g-d/296-stranicy-s-opisaniem-vsex-vydumok.html; Суд палача. Николай Вавилов в застенках НКВД. — М., 1999. — С. 278−284 // [Электронный ресурс] - Режим доступа: ihst.ru/projects/sohist/document/vavilov/41.htm.

²⁶ Котелина Н., Рощевская Л. Указ. соч.

²⁷ Там же.