Купряшина Т. Б. Роль графини П. С. Уваровой в организации международного конгресса в Москве в 1892 году
В 1892 г. в Москве проходила XI-я сессия Международного конгресса по доисторической археологии и антропологии и II-го зоологического конгресса. Это было крупным событием не только в русской, но и в мировой науке.
В Муромском музее хранится своеобразный сборник-конволют «Международный съезд в Москве. 1892 г.»1. Довольно большого формата — 36,5×29×1,3 см, в картонном переплете с зеленым кожаным корешком и углами. Такой переплет характерен для книг уваровской библиотеки из усадьбы Карачарово близ Мурома. Последней владелицей усадьбы была графиня Прасковья Сергеевна с дочерями Екатериной и Прасковьей. После революции все было конфисковано, и коллекции переданы в создававшийся в Муроме городской музей. Книги, которые по разным признакам можно отнести к собранию графов Уваровых, выделены в фонд редкой книги в библиотеке музея.
В сборнике-конволюте подшиты самые разные материалы, связанные с организацией и проведением конгресса 1892 г.: несколько фотографий залов, вырезки из газет с подробными отчетами о ходе конгресса, издания (брошюры, статьи) на русском и иностранном языках, письма. По этим материалам можно восстановить всю картину подготовки и проведения этого грандиозного события. Номера на листах проставлены беглым неразборчивым почерком, скорее всего, рукой самой графини П. С. Уваровой. Пронумерованы не листы, а отдельные материалы: фотографии, письма, брошюры, документы и т. д. Далее ссылки именно на эти номера.
Например, № 140 — «Правила Международных конгрессов». Учреждены конгрессы в Париже в 1867 г., должны были проходить через два года всегда в разных государствах. Россия получила признание второй родины антропологии (после Франции) в основном благодаря деятельности профессора А. П. Богданова, который и был назначен председателем Московского конгресса 1892 г. Генеральным секретарем Конгресса избирается Д. Н. Анучин, человек, долгие годы работавший с графиней П. С. Уваровой. Самое интересное в нашем конволюте — это письма. Около ста номеров составляют переписку участников Конгресса в основном с графиней П. С. Уваровой.
Подготовка Конгресса заняла два года. Летом 1892 г. возникли опасения, что грандиозная организационная работа пропадет прахом. Конгресс мог не состояться. Так что происходило?
В музейном конволюте отыскался черновик письма графини П. С. Уваровой, адресованного великому князю Сергею Александровичу. Он был почетным председателем Московских международных конгрессов. Император дал согласие на это 14 января 1892 г. особым распоряжением. Графиня по своему статусу имела возможность обращаться напрямую к высоким покровителям науки.
№ 123. — Письмо графини без даты, написано карандашом, много исправлений и зачеркиваний. Разобрать удалось не все, почерк далеко не каллиграфический, тем более на черновике: «Ваше Императорское Высочество, Извините меня, что беспокою Вас письменно, но не зная когда можно ожидать приезда Вашего Высочества в Москву, решилась взяться за перо чтобы ускорить дело моих товарищей по устройству Международного съезда и его выставок. На днях Городской голова заявил проф. Анучину, что в случае появления холеры в Москве, он будет <неразб.> о запрещении съезда. Позволю себе по этому вопросу обратиться к Вашему Императорскому Высочеству как единственному распорядителю в Москве, прося Вашего милостивого решения и Ваших распоряжений касательно того недоумения, в которое поставило нас недавнее заявление Г. Головы, который не может по нашему крайнему разумению решать подобные дела без указания вашего Императорского Высочества. Международный съезд не так многочислен. Его заседания и Выставки не могут во всяком случае привлечь столько народа, чтобы собрания эти могли иметь какое-либо влияние <неразб.> и на развитие болезни. Запрещение съезда могло бы произвесть панику в городе, увеличить слухи о холере, которых как видно по газетам <неразб.> угрожающих размеров и во всяком случае повлияло бы на упадок нашего <неразб.> за границей, где ведь рады плохим известиям из России. Запрещение съезда отозвалось бы весьма неприятно уже потому что многие из иностранных членов уже выехали и главным образом приедут в Москву, где может получат неприятное известие. Благоволите, Ваше Высочество, разрешить наши сомнения и позвольте нам официально сообщить в газетах, что съезд ни под каким видом не будет отменен, как-то разрешено в Петербурге съезду железнодорожников, который во всяком случае будет многолюдней и привлечет членов со всех концов России, что не будет на международном съезде».
Между тем, действительно, в Москве была холера. Вести о холере будут буквально сопровождать сообщения о Конгрессе. Так, 9 августа газета на третьей странице публикует подробный отчет о заключительных заседаниях Конгресса, а на четвертой размещает известия: «Холерные заболевания в Москве. К 7 августа больных азиатскою холерой в больницах оставалось 69 человек… Вне больниц больных нет»2.
Проведение съезда не запретили. Черновик не зря был сохранен, подшит, и ответ получен. № 125. — Телеграмма № 291. Подана 17-го <> 7.25 по полу<дни>). Из Ильинского. Телеграф № 6, Москва. Дом генерал-губернатора. Карандашом рукописный текст: «Я думаю что вы можете быть совсем покойны на счет съезда не предвижу никаких затруднений с нашей стороны. Сергей». Там же подшиты еще две телеграммы от великого князя Сергея Александровича. №. 124. Телеграмма № 35 636. Телеграф № 6, Москва. Дом генерал-губернатора. Из Москвы. 6-го <> 1.50 по полу<>». «Благодарю Вас за сообщение я во всяком случае собирался присутствовать на утреннем заседании на вечернем же вряд ли удастся. Сергей». Внизу — приписки рукой Уваровой неразборчиво. Телеграмма № 297. Телеграф № 6, Москва. Дом генерал-губернатора. Из Ильинского. 26-го <> 7.35 по полу<>. Текст: «Великий князь откроет конгресс лично, на открытии выставки не может быть так как 2-го августа должен быть на освящении приюта, в тот же день вечер у Их Высочеств для членов конгрессов, на котором могут представиться. Степанов». На обороте каждой телеграммы указан адрес: «Москва Леонтьевский переулок, соб. Дом Графини Уваровой».
№. 144. — Содержит обращение Организационного Комитета к графине Уваровой. Ей сообщают, что для устройства международных конгрессов 14-го августа 1890 г. утвержден особый Комитет из представителей Императорских Московских Обществ: Археологического, Акклиматизации животных и растений и Любителей Естествознания. Просят принять звание члена и оказать сочувственное содействие. Несомненно, содействие ею было оказано.
№ 124. — Письмо на бланке «Императорское Общество Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии при Московском Университете»: «Ея Сиятельству графине П. С. Уваровой. Организационный комитет Международных Конгрессов в заседании своем 25 марта 1892 г. Постановил: принести Вашему Сиятельству глубочайшую благодарность, как за содействие целям Конгрессов во время Вашей поездки в Петербург, так и за предложение поместить в Вашем доме до шести членов Конгресса из русских ученых. Председатель Комитета Анатолий Богданов». Расселить в Москве было непросто, многие участники были не так состоятельны для подобных расходов.
№ 187. — Отчет А. П. Богданова за период с 1-го ноября 1890 по 1-е декабря 1891 гг. С. 3: «…благодаря сочувствию к комитету графини Прасковьи Сергеевны Уваровой, князя Н. С. Щербатова и Н. А. Мейнгарда, Московского Археологического общества… содействие в отдаче на временное пользование комиссиям выставок значительного числа шкапов и витрин… для хорошей обстановки выставок потребовавшего бы тысячных затрат». Предоставлены были в распоряжение Конгресса и помещения Исторического музея, где распоряжался брат графини князь Николай Сергеевич Щербатов (1853−1929, морской офицер, историк, археолог).
Между прочим, среди деловой официальной переписки в конволюте подшиты личные письма брата и сестры. № 23 — «Милая Паша», так обращается в декабре (1891 г. ?) к сестре князь Н. С. Щербатов; «Милый Коля» — пишет она в ответ (№ 23). Речь идет опять о витринах, Прасковья Сергеевна просит подобрать что-то недорогое, упоминается Председатель Анучин и т. д. Поклоны родным, беспокойство за больную Софочку. Все очень коротко.
В конволюте есть «Программа занятий Международного Конгресса по Антропологии и Доисторической Археологии». (1—8 августа) — № 16. Открытие было назначено на 2 часа. Заседания секций начинались в 10.00, в 1.00 — завтрак в новом здании университета, 2-го августа — открытие географической и археологической выставки. Предусмотрен был осмотр кремля, соборов, Оружейной палаты, храма Христа Спасителя, осмотр Архива министерства юстиции и Новодевичьего монастыря, «в случае хорошей погоды поездка на Воробьевы горы». Осмотр Главного архива министерства иностранных дел, Румянцевского и Публичного музеев, осмотр Клиник и Третьяковской галереи.
№ 130. — На ярко-розовой бумаге размером в ¼ от А4 — билет № 662 от 25 марта 1892 г. члену Конгресса П. С. Уваровой. В нем указано, что получено 12 рублей. Подписал В. Трутовский. Плата составляла: Конгресс антропологии и археологии — 8, зоологический — 8, оба вместе — 12. № - 135. Представлены образцы персональных свидетельств к купонам на льготный проезд членам Конгресса при проезде по русским железным дорогам во всех пассажирских поездах, кроме курьерских и экстренных. Представлялась скидка в 50% с общего пассажирского тарифа. Именные свидетельства выдавались на каждую поездку: проезд на Конгресс и обратно, на экскурсии. № 137. — Сопроводительное письмо Комитета Конгрессов, с которым, видимо, был передан П. С. Уваровой «почетный членский значок для предстоящих Международных Конгрессов» для входа на все заседания и выставки. Значка в коллекции музея нет. № 138. — Приглашение членам конгрессов на 20-е июля 1892 г. в новое здание университета на выставку. В нем указано: «Покорнейше просят быть в сюртуках». Интересно, в чем явилась графиня? Ни одной женщины в документах не упоминается.
Как всегда бывает на научных форумах, на Конгрессе шел обмен изданиями, на которых обычно оставляли автографы. № 207. — Статья «Рудольф Вирхов» Николая Савельева с автографом графине Уваровой. № 219. — На двух листочках с автографом на титуле — «Речь Профессора Н. Толмачева на обеде, данном в честь профессора берлинского университета Рудольфа Вирхова московскими врачами 7 августа 1892 г.». Интересен уже сам факт такого события. Сама графиня пишет в воспоминаниях: «1892 год был богат Съездами и торжествами: с одной стороны, приурочен к Москве Международный периодический Антропологический Съезд… Съезд в Москве сошел блистательно: съехалось множество иностранцев. Между которыми был и Вирхов. В первый раз русские антропологи почувствовали в своем с ними единении силу под ногами»3.
Представлены в конволюте каталоги выставок (археологической, географической, антропологической) на русском и иностранном языках. До начала работы Конгресса издавались всевозможные материалы по его устройству. Опубликованы были и состав Комитета, и правила его работы.
Главная тема переписки с графиней Уваровой — устройство археологической выставки. В том числе в семи телеграммах речь идет об отправке ящиков с экспонатами. Их высылали и на ее адрес в Москве, и на ее имя в Исторический музей.
В сборнике подшиты письма к Уваровой, а также адресованные А. П. Богданову, но, видимо, преданные П. С. Уваровой для ответа.
№ 27. — Николай Гаврилович Добрынкин 18. 2.1892. пишет Богданову о том, что узнал из газетных известий о предстоящем Международном конгрессе и предлагает «свои посильные услуги в отношении сообщения по Муромскому уезду». Письмо явно переадресовано графине для ответа. На нем рукой графини помечено «написано 13 апр.». № 20−21. Н. Г. Добрынкин 18 апреля 1892 г. отвечает на ее письмо от 13 апреля (видимо, с предложением участвовать в выставке). Он предлагает ознакомиться с фотографиями с его коллекций. Он перечисляет: нижняя челюсть мамонта, бронзовые и серебряные орудия, браслет, кольца, привески, географическая карта Муромского и смежных уездов с отметками на них мест археологических находок. «Если эти предметы могут быть приняты на Выставку, то имею честь покорнейше просить Ваше Сиятельство почтить меня уведомлением: к какому времени прислать мне на Выставку помянутые предметы». Н. Г. Добрынкин (1835−1902), муромский землемер, краевед, археолог-любитель. Его еще граф А. С. Уваров ввел в состав Московского археологического общества в 1878 г. как члена-корреспондента. С 1880 г. — он был действительным членом Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Он был хорошим фотографам, благодаря ему в Муромском музее хранятся фотографии многих памятников, часто единственные их изображения. В ОПИ ГИМ хранятся его фотографии Мурома и окрестностей, отправленные графине Уваровой. В своем письме к графине в 1892 г. Добрынкин сообщает адрес, который, как можно догадаться, запрашивала у него Уварова: «Павел Петрович Кудрявцев находится в губ. гор. Владимире и состоит членом Владимирского Окружного Суда». Он отмечает, что «его коллекция замечательная». В ней им особо отмечены каменные предметы, найденные у деревни Волосово (ныне известная археологическая волосовская культура).
О Кудрявцеве немного известно. Годы его жизни можно определить приблизительно — около 1850-го — около 1910-го. Он стал действительным членом Общества любителей естествознания в 1879 г. Еще в 1877 г. в «Московских ведомостях» напечатана была его статья о находках под Муромом. Тогда профессор А. П. Богданов обратился к автору заметки с предложением экспонировать его коллекцию на Антропологической выставке в Москве в 1879 г. В то время Кудрявцев был муромским судебным следователем. Богданов предложил купить его коллекцию, и он согласился продать ее за сто пятнадцать рублей. Он был небогат, только начинал свою службу в Муроме. Продав свое первое собрание, Кудрявцев продолжил поиск стоянок первобытного человека. Им фактически открыты стоянки Елин бор, Малое Окулово, Ефаново, Слободской бугор, Лягалин бор, Девкин бор. Наиболее важен Елин бор — первая мезолитическая стоянка, выявленная в России. Нашел ее сам Кудрявцев. По оценке А. А. Формозова П. П. Кудрявцев сделал большой шаг вперед, став в 1870-х гг. на уровень археологов-профессионалов. Ко времени Международного конгресса Кудрявцев жил и работал во Владимире и, наверное, контакт с ним был потерян.
После того, как Н. Добрынкин сообщил его адрес графине Уваровой, с Кудрявцевым у нее начинается активная переписка (всего 6 его писем — № 55−60), в результате его коллекция отправляется в Москву. № 55. — «Для меня оч. лестно было получить от Вас приглашение… рад участвовать… могу доставить всю свою коллекцию кам. века. Помня свое обещание, и пользуясь случаем, я решил теперь принести эту коллекцию в дар Обществу Любителей Естествознания, Антропологии и Археологии при Московском Университете, о чем и сообщаю вместе с сим А. П. Богданову и Д. Н. Анучину. В июне коллекция мной будет доставлена в Москву. Прошу принять уверения в искреннем уважении и полной преданности. Подпись. Владимир. 1892 г. 2 мая». В следующих письмах — просьба использовать ее (графини) витрины, которые он случайно будучи в Москве увидел в Историческом музее. Затем, в следующем, благодарит за ее согласие. Далее, 16 июня, сообщает, что упаковал в 4 ящика и «накладную при сем прилагаю», в PS: «Коллекция завтра будет в Москве». Масса мелочной организационной работы шла через графиню Уварову, но речь идет об уникальных археологических предметах. Кому же еще их можно было доверить!
В газетном отчете о ходе Конгресса (в конволюте — вырезка из газеты «Московские известия» без даты) сказано, что реферат Кудрявцева был доложен Анучиным: «Сообщение о результатах раскопок, произведенных в Волосове на правом берегу Оки напротив Мурома и в пяти верстах от реки Вилетьмы. Там найдены следы обширного становища неолитической эпохи… костях пещерного медведя, оленя и других… и в кремневых орудиях, копьях, стрелах… найдены человеческие изображения из камня. При докладе демонстрированы коллекции». № 209. — «Каталог археологической выставки при международных конгрессах». - М., 1892. — С. 3−4. — «Витрина VI-XIV. Собрание Павла Петр. Кудрявцева (принесено в дар Обществу Любителей Естествозн. Антроп. и Этногр.)». Дано краткое описание коллекции. Дальнейшая судьба этого столь удачливого археолога-любителя неизвестна.
Переписка с графиней поражает обширной географией. Это вся Россия: Рязань, Тверь, Иркутск, Минусинск, Нерчинск, Пятигорск, Казань, С.-Петербург, Киев, Саратов, Великий Новгород, Тверь, Дерпт, Владимир, Бологое, Красноярск, Москва. 10 писем написаны на иностранных языках (фр., нем.).
№ 76−88. 11 декабря 1891 — 1 августа 1892 гг. Двенадцать писем от Дмитрия Николаевича Анучина (1843−1923, один из виднейших русских ученых, географ, антрополог и этнограф, музеевед). В переписке с ним упоминается много хозяйственных и денежных вопросов. № 80. — Например, 6 января 1892 г.: «С кн. Трубецким я покончил. Принял: 1) два прохода, с полами и обивкой… коленкора в количестве 1100 аршин всего за 250 р.». № 84. — 22 дек. 1891. Кроме Конгресса, научных интересов, обсуждается в письмах голод в России: «Никакие приглашения к пожертвованиям на голодающих согласно циркуляру Гл. Управления по делам печати не могут быть помещаемы в газетах без… разрешения… властей… заседание комитета о котором вы пишете можно было бы назначить на первых днях праздника». № 86. — 11 дек. (1892 г.?): «Эти дни я что-то заболел и вчера (вторник) не мог читать лекции. Сижу дома и сегодня…». № 87. — 9 янв. 1892: «Досылаю Вам материалы для изучения Кавказских дольменов, а именно…», — список следует. № 88. — 8 янв. 1992: «Размещение рефератов по секциям и правила выставки я написал и отправил при отношении к А. П. Богданову, равно как и состав Комиссии».
№ 89−116. 17 янв. 1891, и остальные без дат. 27 писем Анатолия Петровича Богданова (1834−1896, русский антрополог, зоолог и историк зоологии, один из основателей антропологии в России). № - 91. Он пишет о новых членах: «Очень был обрадован известием Вашего сиятельства о привлечении в члены… Если возможно, то нельзя ли благодаря Вашему авторитету получить в члены Елизавету Федоровну и Павла Александровича, я уже не говорю об Сергее Александровиче… Желательные члены… преосвященные викарии, а еще лучше бы и сам митрополит… теперь уже 9 учреждений и обществ записались и внесли 12 руб… Нельзя ли надеяться, что Императорский музей, Археологическое общество и библиотека В. К. Сергея Александровича присоединится тоже. Простите, Ваше сиятельство, за эти мечты, но какой международный научный конгресс в России… был обставлен в Москве лучше и авторитетнее чем… иные заграничные». Не все удалось разобрать. № 94. — Обсуждается вопрос об изданиях, № 97 — опять о привлечении внимания царской семьи к подготовке Конгресса. № 98. — «Позвольте представить Вам… письмо г. Переди<неразб.>ского и просить Ваше Сиятельство вычеркнуть то, что, по Вашему мнению, не следует печатать с научной точки зрения. Теперь я ничего не буду печатать без научной оценки Вашей или Комитета, ибо теперь уже начинается настоящая… научная подготовка». № 101. — «Программа будущей деятельности предстоящего Конгресса по отношению Вашего Сиятельства будет следующая…». Похоже, речь идет о разграничении полномочий и обязанностей: «Все бумаги, письма и пр., касающееся выставки будут препровождаться к Вам, на Ваше благоусмотрение». № 102. — «О делах общих комитета». № 108. Богданов сетует, что некоторые сотрудники комитета требуют денег и делают все, чтобы подорвать его авторитет и доверие. По своему опыту он считает, что необходимо избрать почетного председателя. Это письмо тревожное и доверительное: «За свой труд я уже получил награду… сваленный неожиданностями и горьким чувством отчаяния и иной личной злобы ко мне… при таких условиях снова прошу у Вашего сиятельства нравственной поддержки довести дело до конца. Я ведь тоже человек и могу подломиться. Вспомните, как тяжело было покойному графу, когда за все сделанное им… противодействие его сотрудников». № 110. — «Ваше доброе глубоко тронувшее меня письмо послужит наилучшим для меня лекарством и даст силы довести дело до конца». № 111. — Просит ее еще и частным образом написать великому князю и подтвердить его согласие на должность председателя. № 115. — Благодарит за оказанную помощь по отношению утверждения почетного председателя. Наконец-то этот, видимо, тонкий вопрос был урегулирован с помощью графини Уваровой.
№ 69−75. 1 февраля — 23 июля 1892 г. Семь писем от графа Алексея Алексеевича Бобринского (1852−1927, ученый-этнограф, археолог, историк искусства). Он пишет, что отправил «7 ящиков на Ваше имя в Исторический музей». У Бобринского с графиней П. С. Уваровой был не просто общий научный интерес, а своего рода конкуренция. В 1888 г. в Херсонесе Таврическом начались археологические раскопки. За год перед этим графиня П. С. Уварова отправила на имя Александра III докладную записку, в которой описывалось бедственное состояние античных памятников Херсонеса. Она могла надеяться, что Московскому археологическому обществу поручат заняться этим памятником. Председатель Императорской археологической комиссии А. А. Бобринский опередил ее и получил право на проведение в Херсонесе раскопок. Как известно, графиня много внимания посвятила археологии Кавказа. Тема Кавказа одна из основных в их переписке с Бобринским. № - 72. Он пишет: «С величайшей признательностью получил я ваш второй том Кавказских заметок и прочту их с особым удовольствием… все дело на мой взгляд, в приведении исследований на Кавказе в известную систему. Для этого нужна рабочая сила, руки, знание и терпение — словом людей готовых посвятить свое время этой трудной задаче, а таких людей, увы, крайне мало!»
№ 41. 23 января 1892 г. Дмитрий Яковлевич Самоквасов (1843−1911, видный русский историк-правовед, археолог, архивист, один из самых активных и авторитетных членов Московского археологического общества) сообщает о том, что ждет, когда государь осмотрит его коллекцию, прежде чем представить ее на выставку Конгресса, и о том, что «скоро сделается жителем Москвы». Профессор Варшавского университета Д. Я. Самоквасов, действительно, с 1892 г. стал профессором Московского университета и буквально правой рукой П. С. Уваровой по руководству МАО, передал в Исторический музей свою уникальную коллекцию древностей.
№. 36. — Уже в день начала Конгресса 1-го августа Уварова получает деликатную записку о том, что она пригласила синодальных певчих для молебна на завтра, но не сообщила: «Запамятовали где именно и когда».
Все события Международного Конгресса оперативно освещались в московской прессе. В конволюте собраны вырезки из «Московских ведомостей» и «Московских известий», а также из газет на иностранных языках о заседаниях, приемах, раутах, и пр.
«Московские ведомости» 6 августа 1892 г. в отчете о Конгрессе сообщают: «Заседание 5 августа в Историческом музее, в помещении Археологической выставки, было одно из самых интересных за все время занятий конгресса». После вступительной речи председателя этого дня датского делегата профессора Смита «слово было предоставлено графине П. С. Уваровой, которая взялась доложить сообщения гг. Савенкова и Еленева о сделанных ими открытиях. Г. Савенков присутствовал при докладе и демонстрировал свои коллекции. Сообщение г. Савенкова озаглавлено: «О палеолитической эпохе в окрестностях города Красноярска, Енисейской губернии»». В своей речи графиня Уварова подчеркнула, что следует «отдать должное ученым сибирским труженикам, не побоявшимся огромного расстояния, чтобы привезти сюда свои коллекции», еще она отметила, как необходим данный доклад «чтобы дать иностранным ученым хотя бы слабое понятие об отдаленнейших частях нашего великого государства». Она также говорила о коллекциях Нерчинского музея. Профессор Анучин также подчеркнул значение сибирских археологических находок. Отметил, что в западной Европе не находят скульптурных изображений неолитической эпохи, между тем в Сибири и в России их легко найти. Он сделал вывод, что они занесены в Европу народами с востока.
9 августа «Московские ведомости» дали отчет о заседании в день закрытия Конгресса. Графиня Уварова в числе особо почетных делегатов и гостей выступила с речью, которую закончила обращением к собравшимся: «Возьмите себе за правило приезжать в Россию на наши русские конгрессы, которые собираются через каждые три года… Мне кажется, что несмотря на все ложные идеи… Европа, наконец, убедилась, что мы так же как и западные европейцы способны к труду и науке и что наиболее жгучие и трудные вопросы антропологии и археологии могли найти свое разрешение только в степях, горах и среди многочисленных народностей, составляющих огромную Российскую Империю, при помощи и сотрудничестве русских ученых». Этот ее призыв не теряет актуальности. Она пригласила всех на первый русский конгресс в Вильно. Неутомимая графиня ждала всех через год.
Уваровой в это время было 52 года. После смерти графа А. С. Уварова в 1884 г. она в 44 года осталась вдовой. На ее попечении было шестеро детей, все многочисленные имения, коллекции, земская и научная деятельность, руководство Московским археологическим обществом. В 1891 г., по достижении совершеннолетия младшего сына, она предложила детям провести раздел имущества, чтобы облегчить себе труд управления имениями, а их освободить от опеки. Дети единодушно решили выполнить желание покойного отца — все художественные собрания, мраморы, картины, библиотека, рукописное собрание, коллекции монет остались в ведении П. С. Уваровой. Из имений ей с дочерями досталось Карачарово. Приехав туда весной 1892 г., они обнаружили большой дом (в сущности, дворец) без полов и оконных рам. Единственным средством к существованию остались лесные угодья за Окой. Впереди были ремонты, освоение нового доходного дела, а в августе — Международный конгресс. На все хватало энергии у этой удивительной графини Уваровой.
1 ГБУК ВО «Муромский историко-художественный музей» (МИХМ). № М-5000/120. КРП-2182.
2 Московские ведомости. - 1892. — 9 авг. — № 219. — С. 3. Вырезка подшита в конволют.
3 Уварова П. Былое. Давно прошедшие счастливые дни / Подг. текста и писем, коммент. Н. Б. Стрижовой. — М., 2005. — С. 194.