Горская А. А. Гастроли цирков в Муроме в 1906—1914 гг..

Муромская ярмарка, приуроченная ко дню памяти святых супругов Петра и Февронии, играла важную роль не только в экономике города, но и в его общественной жизни. Торговля, длившаяся в течение двух недель, сопровождалась «культурной программой»: «Для увеселений в ярморочное время приезжает труппа драматич. артистов, а также устраивается цирк, народные театры и балаганы»¹.

Какое впечатление цирк производил на жителей Мурома, что показывали на его арене и каков был художественный уровень выступлений — вот круг вопросов, которые хотелось бы рассмотреть в статье.

Источниками исследования служат афиши и репортажи с ярмарки в местной газете «Муромский край» за 1914 год, а также воспоминания: биографический рассказ «Первое мечтанье» потомка старинного муромского купеческого рода Константина Владимировича Жадина, посвященный описанию впечатлений десятилетнего мальчика Кости от первого посещения цирка Альберта Сура на муромской ярмарке, а также воспоминания циркового артиста Дмитрия Альперова о гастролях в Муроме. Рассказ Жадина был передан музею его родственниками в ходе реализации проекта «Личная история», а воспоминания Д. С. Альперова опубликованы в его книге «На арене старого цирка»². Хронологические рамки доклада ограничены источниками, охватывающими именно этот период.

Прежде, чем перейти к описанию ярмарочных увеселений, представляется интересным определить, где именно они происходили. В путеводителе по городу «Муром прежде и теперь» Владимира Добрынкина 1903 года ярмарке посвящен целый раздел. Автор указывает, что ярмарочные ряды располагались за городом, на выгоне, рядом с вокзалом Муромской железной дороги. «Неподалеку от вокзала железной дороги существует ярмарочный сад, в котором устроен летний театр»³. «На станции железной дороги имеется просторный вокзал, возле которого распланирован великолепный сад и цветник»⁴. Это место соответствует современному парку имени Ю. Гагарина и территории Муромской дорожно-технической школы Горьковской железной жороги.

Краевед А. А. Епанчин в своей книге «Топонимика Мурома и его окрестностей» так определяет местоположение ярмарки: «Ярмарочная площадь с востока ограничивается ул. Куликова, с севера ул. Московской, включает в себя рубероидный завод, дома южнее его и парк им. Гагарина»⁵.

Этим сведениям противоречат сохранившиеся изображения ярмарки. Это картина художника Ивана Куликова «Ярмарка в Муроме» (Ил. 1) и фотография ярмарки из фонда музея (Ил. 2). На картине видны два сохранившихся доныне храма — Успенская и Вознесенская церкви. Они показаны в таком ракурсе, который художник мог видеть, только находясь в районе современной улицы Войкова. Может возникнуть сомнение в реалистичности изображенного на картине ландшафта, ведь художник вполне мог изобразить его условно, лишь в роли фона. Но в поддержку точного изображения с натуры говорит вывес­ка театра-синематографа И. П. Расчетного, которую можно полностью прочесть на фотографии ярмарки. На фотографии видны и другие объекты, по которым определяется расположение части ярмарки: это церковь Всех святых, которая стояла на городском Напольном кладбище, а также мельницы. На планах города их расположение ясно указано.

Газета «Муромский край» о расположении ярмарочных построек писала в 1914 году немного туманно: «На одной стороне ярмарочной площади преимущественно увеселительные заведения, на другой — ждут «солидных» покупателей»»⁶. А вот как описывает ярмарку Константин Жадин в своем рассказе «Первое мечтанье»: «В нашем городе ежегодно бывала ярмарка с 23-го июня по 10—15 июля. На отведенной для этого большой площади, у вокзала были построены торговые ряды с галереями, налево, по дороге к вокзалу. Тут же были построены разные мелкие балаганы с товарами (как теперь называют «киоски»). За рядами была большая лужайка, где размещались на рогожах, в последовательном порядке, гончарные товары, щепные, крупно железные, дальше — сани, телеги, бочки и в конце шла торговля лошадьми. По правую сторону дороги устраивались увеселительные балаганы, бродячие театры, карусели, качели, силометры и т. д. В этот период оживлялся привокзальный парк, с березовыми аллеями, идущих четырехугольником, с деревянным театром в конце»⁷. То есть по совокупности информации этих источников можно заключить, что ярмарка занимала довольно внушительную площадь от современного парка им. Ю. Гагарина и почти вплоть до Напольного кладбища.

Интересное описание ярмарки дано в мемуарах современника Жадина — артиста цирка Альберта Сура клоуна Дмитрия Альперова. Он впервые побывал в Муроме в составе труппы цирка в 1912 году. «Ярмарочная площадь была немощеная. Палатки деревянные. Много щепного товара: дуги, колеса, лопаты. Все это горами навалено прямо на землю. Торговцы ночуют тут же на возах, в палатках, оберегая свое имущество. На ярмарке два балагана и кино. И повсюду главный ярмарочный российский товар — водка. Пьяных можно было встретить в неограниченном количестве и днем и ночью. А тоску русский человек изливал в бессмысленной, на мой взгляд, песне «Пускай ма-а-а-гила меня накажет за то, что я ее люблю…» Песня эта рыдающим воплем стояла над всей ярмаркой. Отец записывает: Город специфический — в «русском» духе. Гнездо союзников. Вся наша администрация советует на манеже быть ­осторожными»⁸.

Альперов имеет в виду шутки в адрес властей и политики России, которые могли быть встречены в городе с возмущением и привести к печальным последствиям для цирка. Сам город показался ему красивым: «Муром — город красивый. Много зелени. Прекрасный сквер с рестораном. В построенной на берегу Оки четырехъярусной беседке мы просиживали с отцом до восхода солнца, любуясь на огни пароходов, темные ночью плоты с единственной светлой точкой от разложенного костра»⁹.

Во время ярмарки в 1912 году цирк дал в Муроме десять представлений с аншлагом. В рассказе Жадина подробно описано и устройство цирка, и представление. Правда, описываемые события относятся к 1906 году, но можно предполагать, что в 1912 году цирк выглядел похоже. В стороне от торговых рядов было сооружено круглое здание из теса с парусиновой крышей в виде конуса, его стены были оклеены огромными афишами с изображениями дрессированных лошадей и свиней, танцующих балерин. «Крыша цирка представляла полукруглый коридор, по правую сторону которого, ближайшую к цирку, шли уборные, через щели которых было видно, как при свете керосиновых ламп, гримируются, болтают что-то, передвигаются актеры. По правую сторону шли стойла для лошадей и цирковых животных»¹⁰.

По воспоминаниям К. В. Жадина, программу открыл владелец цирка Альберт Сур: «Слегка приподняв цилиндр, он корректно раскланялся направо и налево, он подошел к красивой вороной, английской лошади, легко и неспешно сел в желтое седло на белом чепраке и медленным, марширующим шагом объехал всю арену. Лошадь с подтянутым подуздником кивала головой, глядя умными агатовыми глазами, слегка помахивая коротким хвостом. Потом лошадь ходила разным маршем, четко в ритм с музыкой, танцевала вальс, перебирая тонкими ногами в белых чулках, проделывала разные трюки — и очаровала меня невероятно! Под аплодисменты Сур уехал за кулисы, потом вышел и раскланялся с публикой. Потом выходили клоуны, гримасничали, кувыркались, хлопали друг друга по щекам, что-то болтали неестественными голосами. Публика смеялась и они, казалось, никогда не кончат своего шумного разговора и только появление шести берейторов в светло-голубых фраках, с серебряными позументами, положило конец их болтовне. Кувыркаясь и спотыкаясь, подтягивая свои широченные брюки, клоуны удалились. Вслед за ними вышел на арену в зеленых атласных штанах по колено и в широкой белой шелковой блузе, жонглер, мистер Кнок, как значилось в программе. На ковре были расставлены никелированные столики с принадлежностями его номера: шипящий самовар, который он ставил вместе с маленькой подставкой себе на подбородок, потом на лоб и, расставив широко руки и ноги, ходил по арене. Тут были факелы, которые он бросал в воздух и быстро ловил, блестящие разноцветные шары, несколько колод игральных карт, из которых он делал целый веероподобный дождь и ловко ловил в цилиндр»¹¹. Затем последовали выступления танцовщиц и акробатов на трапеции.

Интересно, что в антракте публика могла свободно пройти за кулисы и посмотреть на цирковых животных, пообщаться с артистами. С цирковыми артистами был знаком и художник И. С. Куликов. В 1911 году он написал портрет Анатолия Дурова (Ил. 3). Дуров пользовался удивительно популярностью, в основном, благодаря своим смелым политическим  репризам, за которые его не раз высылали из городов. Дуров обычно приезжал с гастролями на 4−5 дней, получал огромный гонорар — до 50% выручки. После его отъезда сборы резко падали, так как на контрасте с его номерами остальные казались ­невыразительными.

Анатолий Дуров увлекался творчеством — хорошо рисовал, лепил, писал стихи, был коллекционером; свой дом в Воронеже он превратил в музей, где собрал разнообразные диковины. Возможно, именно на этой почве началось их знакомство с Куликовым. На портрете он запечатлен в амплуа артиста: роскошном парчовом халате, без грима — он первым из клоунов начал выступать без него.

Среди представлений цирка Альберта Сура в 1912 году была пантомима «Тарас Бульба», которая обычно пользовалась большим успехом у публики. Пантомима была поставлена весьма эффектно: костер, на котором сжигают Тараса Бульбу, имитировали с помощью бенгальских огней. Но одно из представлений пантомимы оказалось сорвано из-за настоящего огня. Дмитрий Альперов в воспоминаниях описывает произошедшее так: «В Муроме все постройки были деревянные. И потому, как только где-либо начинался пожар, люди бросали все и бежали тушить. В городе была только одна пожарная часть. В день нашего бенефиса ударил набат. Вся публика моментально бросилась вон из цирка. Не осталось ни одного человека. Мы не доканчивали спектакля.

На другой день шла пантомима «Тарас Бульба». Я играл Андрея. Меня только что убили, я упал, лежу и вдруг слышу опять набат. В минуту цирк опустел. Слышу голос отца: «Вставай. Не для кого играть». Я вскочил, бросился в уборную, наскоро снял грим и помчался с другими артистами на пожар. Прибежали мы, смотрим — пожарных нет. Оказывается, загорелось сразу в двух концах города. Жители бегают, тушат сами. Искры сыплются на соседний дом, и он вот-вот загорится. Тогда мы, циркачи, бросились на крышу дома, нам подали туда простыни, одеяла и из рук в руки начали передавать ведра с водой. Мы сидели на крыше и поливали одеяла и простыни. Таким образом, пока тушили пожар, нам удалось отстоять соседний дом, и пожар был ликвидирован. К концу пожара приехал исправник и благодарил нас. Когда же, наконец, приехала пожарная команда, толпа встретила ее смехом и тюканьем.

На другой день Сур собрал нас на манеже и категорически запретил нам, молодежи, бегать на пожары»¹².

Еще раз цирк Сура оказался в Муроме в 1914 году. Открытие состоялось 19 июня. «Впечатление от города было такое, как будто мы только вчера уехали отсюда. Цирк выстроен был на том же месте. Та же ярмарка, с тем же пьяным угаром, те же лица. Приехали мы с чемпионатом, и труппа при нем была небольшая. Публику сразу захватила борьба, и сборы все время были хорошие»¹³, — писал Альперов.

Выступления цирк давал ежедневно, в 14.00 и в 21.00 час. Входная плата составляла 10 копеек. Газета «Муромский край» писала в 1914 году: «Партер, амфитеатр, балкон, галлерея — все было заполнено публикой на представлении 25 июня в цирке А. Сур. Программа представления, уснащенная различными комическими номерами, понравилась довольно-таки серому составу зрителей. Аплодисменты не смолкали почти все время. Аплодировали наездницам m-ll Марусе и m-ll Нини, и «рыжим» Никопорини, г. г. Антонио, И. И. Камышникову и Альперовым, и жокею Колибри, и акробатам Дмитрию, Коко и Богословскому, г. Отто Сур. Особенно старательно хлопала в ладоши «галерка», когда она увидела на арене ея старого знакомого — гиревика-атлета Разина.

Гораздо меньшим успехом у публики пользовалась недурно поставленная пантомима «Красная шапочка»»¹⁴.

Кроме этой пантомимы, в цирке показывали еще пантомиму «Карнавал на льду». Она широко рекламировалась и была дана только под конец гастролей. «Карнавал» исполняли на роликах, а арена застилалась так, чтобы она казалась покрытой льдом. Снег делали из папиросной бумаги, вентиляторами его разгоняли по арене, создавая снежные клубы и вихри. В финальной сцене на арену выезжали запряженные оленями и собаками сани. Но эта пантомима не удостоилась упоминаний в репортажах. Чем действительно интересовались журналисты «Муромского края» — это борьбой.

Чемпионат борьбы стал гвоздем гастролей. Она все более набирала популярность в России, и выступления борцов собирали гораздо больше зрителей, чем традиционные цирковые номера. «Муромский край» почти в каждом номере описывал поединки, сообщая, на какой минуте был уложен на лопатки тот или иной участник чемпионата. Борьба в цирке не была спортом, это было хорошо срежиссированное зрелище, призванное подогревать интерес публики до самого окончания гастролей. Однако зрители чаще всего принимали все за чистую монету.

«Во время борьбы публика привыкает себя вести «как дома». Пререкания с арбитром, замечания по адресу приемов борцов, остроты — это уже обычное явление.

Началась хватка Рощина с Хамзиным, и вскоре разыгрался инцидент.

— Зверства! Вы не умеете бороться! Кричали зрители Рощину, когда он разбил нос своему противнику. Но тот не делался нежнее. Когда Хамзин лежал уже на лопатках, Рощин, несмотря на свистки арбитра, не выпускал его из-под себя. Лишь вмешательство пристава освободило несчастного борца из неприятных объятий коллеги»¹⁵.

О выступлениях в цирке газета сообщала почти ежедневно в разделе «Ярмарочная жизнь». Здесь помещались заметки с описанием выступлений, реакции публики на номера и, конечно же, о чемпионате. «В цирке Сур преимущественный контингент публики — «завзятые» любители французской борьбы: учащиеся, «спортивная» молодежь, начиная от самой зеленой, которая наивно бредит «русскими богатырями», и кончая «знатоками» борьбы с пробивающимися усиками: учениками старших классов, приказчиками и… ученицами женских гимназий. Конечно, поэтому немудрено было ожидать, что «гвоздем» представления была французская борьба. Предшествующие номера прошли с посредственным успехом. «Французская кавалерия ­1812-го года» в исполнении цирковых артистов слишком обрусела; и, вследствие того, была не стильна; «Живой труп» — шаржированная комедия началась «во здравие» и кончилась «за упокой». Сначала действительно было смешно. Ну, а потом и смеяться стало как-то грешно. Понравился публике танец «танго», исполненный г. Сур. В заключение на сцену выступили «цирковые богатыри» — предмет вожделения цирковой публики. Борьба первой пары — Михель-Майер с Шевяковым окончилась вничью. Пришлось вмешаться полиции, чтобы прекратить недозволенные приемы. Неуклюжий, но сильный Рощин никак не мог положить ловкого и цепкого Уйбо, который извивался, как угорь, в железных объятьях противника. Ловкость торжествовала над силой: публика неистово аплодировала Уйбо: зато Романов положил «волжского богатыря» Разина в три ­минуты»¹⁶.

Один из журналистов газеты «Муромский край», подписавшийся «Странник», даже назвал борьбу эпидемией: «Ходит странник по Мурому в качестве скромного наблюдателя, ходит и… Удивляется, до каких гигантских, нелепых размеров может дойти страсть к борьбе. Излюбленной темой для муромских обывателей, учащихся и не учащихся, маленьких и больших, бедных и богатых, всех, без различия пола, национальности и вероисповедания, являются разговоры о том, «кто кого положит на обе лопатки», разговоры об этом ведутся и в «тихих» семействах за обедом, чаем и ужином, и на улицах, и время работы и во время купания «на Муромском» пляже»¹⁷.

Далее журналист сообщает о том, что муромцы стали и сами пробовать себя в качестве борцов, и дело иногда доходит даже до переломов рук и ребер. Кроме того, азартные болельщики спорят на деньги и алкоголь, кто победит в очередной схватке. Иногда споры даже переходили в потасовки, которые приходилось разнимать полиции. Подвержены «эпидемии» были и дамы: «Нет популярнее имен, как имена борцов. В настоящее время это самые «видные» люди гор. Мурома, к сожалению, не только в буквальном, но и в переносном смысле слова, конечно, только в глазах муромского обывателя. Идет этот «видный» господин по стогнам града… и сзади слышится восторженный шепот муромских красавиц: «Какая грудь, какая шея!»»¹⁸.

Устроителями чемпионата заранее определялось, кто станет победителем и придумывались многочисленные трюки, чтобы сделать поединки более зрелищными: например, артисты набирали в рот красные чернила, чтобы в нужный момент имитировать кровь: ««Тяжеловес» силач Рощин сдавил в железных объятьях своего ловкого, увертливого противника «легковеса» Уйбо. Последний, как ни рвался, не мог уйти из медвежьих лап своего противника, хотя и вертелся в буквальном смысле винтом на голове. В результате из рта и из носа Уйбо на песок арены полились потоки крови»¹⁹.

Публика неистовствовала, требовала продолжения схватки. С арены смели песок с кровью, Уйбо заявил, что будет продолжал борьбу, хотя и чувствует, что может «немедленно умереть от разрыва сердца».

Удерживать интерес можно было не только при помощи технических приемов. У борцов чемпионата были свои амплуа: дикаря, злодея, комика. На гастролях в Муроме среди прочих был немецкий борец Михель Майер. Альперов считал его лучшим борцом-комиком: «Его борьба вызывала сплошной смех, причем все, что он проделывал на арене, он исполнял с таким серьезным лицом, так артистически, что мы всегда поражались. Когда его противник-борец брал его подмышки, он изображал, что боится щекотки, и орал на весь цирк. Нужно было видеть, как он во время перерыва пил воду и захлебывался, а когда публика смеялась, он так строго смотрел на нее, что нельзя было удержаться от смеха. Уходя в перерыв в уборную, он нарочно мазал все тело вазелином. Боровшийся с ним после перерыва борец возмущался этим, брал его на передний пояс и клал за ковром. Он же весь в опилках, прилипших к телу, хватал борца и клал его на лопатки. Цирк неистовствовал. Победы ему никогда не засчитывались. Его роль была чисто комическая. Это огорчало его иногда до слез. Нужно было видеть этого толстенького, низкого человека в слезах оттого, что ему не дают никого победить. Каждую борьбу он что-нибудь придумывал: или остановит музыку и вместо марша заставит играть ойру, или влезет на стол жюри, или сдерет с барьера ковер»²⁰.

Танцевал ойру он и в Муроме на своем бенефисе. «Клубок жирного мяса, который представляет из себя г. Майер, потешно катался по арене. Публика аплодировала»²¹, — писали в «Муромском крае».

Проведение чемпионата борьбы было не единственным способом привлечь посетителей в цирк. Еще один безотказно действующий прием — объявление лотереи и розыгрыша призов. Причем, призами были дорогие вещи: золотые часы, самовары, даже лошади с упряжью. Лотерейные билеты давались к купленным билетам на представление. Для определения победителей обычно вызывали ребенка из числа зрителей. Он доставал номера выигрышных билетов из мешка и передавал их артисту, ведущему розыгрыш. Честность проведения лотереи зависела от устроителей. Вероятно, часть выигрышей распределялась честно, а часть подарков доставалась «нужным» людям — представителям городских властей, полиции. Для этого ведущий лотерею артист незаметно заменял вытянутый ребенком билетик на заранее подготовленный.

По воспоминаниям Альперова, гастроли в Муроме в 1914 году проходили с успехом и хорошими сборами. Например, по сообщению «Муромского края» 29 июня цирк был переполнен публикой. Гастроли закончились в четверг 17 июля 1914 года, когда была объявлена мобилизация в связи с началом Первой мировой войны. Интересно, что половина сбора одного из последних представлений 15 июля 1914 года поступила в пользу сооружения памятника А. В. Ермакову. К сожалению, начавшаяся Первая мировая война не позволила собрать всю необходимую сумму для установки памятника.

Не ясно, приезжал ли цирк Сура на гастроли в Муром в последующие годы. В воспоминаниях К. В. Жадина есть рассказ о посещении цирка летом 1916 года, но на этот раз он не упомянул, что это была за труппа и отзывался о представлении вовсе не восторженно: «Боже, что это были за номера! Убожество сквозило на каждом шагу. Клоун был не остроумен, говорил давно известные, избитые каламбуры. Без оживления, нудно. Слушать было неинтересно, и я перестал обращать на него внимание. После него вышла иноходью танцовщица в каком-то смешанном костюме (не то испанском, не то болгарском) и стала танцевать, разбрасывая улыбки направо и налево, что-то вроде «Венгерки». Танцевала она плохо, как-то по-солдатски и на нее было жаль смотреть… Артистке жиденько похлопали, и она ушла. Выезжал наездник в форме казака на старой ленивой лошади и джигитовал. Его военная форма обратила внимание на себя и он, пожалуй, имел даже успех. Первое отделение было вообще скучное. Публики в цирке сравнительно было мало. Первый ряд значительно пустовал»²².

Виной такому отношению к выступлению было не только то, что теперь его смотрел не десятилетний мальчик, а молодой человек двадцати лет, иначе оценивающий качество номеров. Длящаяся уже несколько лет война привела к уменьшению публики и сборов, это, в свою очередь, заставило многих профессиональных артистов покинуть странствующие цирки и осесть в цирках крупных городов. По крайней мере, в описанной К. В. Жадным программе, не полностью процитированной здесь, не упомянут ни один оригинальный номер. Представляется, что в дальнейшем уровень выступлений уже не поднимался до довоенного.

¹ Добрынкин В. Н. Муром прежде и теперь. — М., 1903. — С. 74.

² Альперов Д. С. На арене старого цирка. — М., 1936 // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: www.ruscircus.ru/alper15.

³ Там же. — С. 69−70.

⁴ Там же. — С 81.

⁵ Епанчин А. А. Топонимика Мурома и его окрестностей. — Муром, 2000.

⁶ Странник. На Муромской ярмарке // Муромский край. — 1914. — 25 июня. — С. 2.

⁷ ВХ-10

⁸ Альперов Д. С. Указ. соч.

⁹ Там же.

¹⁰ ВХ-10

¹¹ Там же.

¹² Альперов Д. С. Указ. соч.

¹³ Там же.

¹⁴ Ярмарочная жизнь // Муромский край. — 1914. — 27 июня. — С. 3.

¹⁵ Ярмарочная жизнь // Муромский край. — 1914. — 29 июня. — С. 3.

¹⁶ Ярмарочная жизнь // Муромский край. — 1914. — 2 июля. — С. 3.

¹⁷ Странник. Герои нашего времени // Муромский край. — 1914. — 12 июля. — С. 3.

¹⁸ Там же.

¹⁹ Там же.

²⁰ Альперов Д. С. Указ. соч.

²¹ В цирке // Муромский край. — 1914. — 13 июля. — С. 3.

²² ВХ -10