Ершов В. Е. Территория и характеристика Дубровского стана Муромского уезда по состоянию на конец 20-х годов XVII века

Завершением работы по исследованию Муромского уезда первой половины XVII столетия является характеристика и составление карты Дубровского стана Муромского уезда по состоянию на первую треть XVII века. В качестве источников были использованы рукописи: подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда 1629, 1630 годов, составленная Яковом Козловским и подьячим Романом Прокофьевым; дозорная книга вотчины Троице-Сергиева монастыря в станах уезда 1616 года, составленная Айдаром Степановичем Дурасовым и подьячим Михаилом Толпыгиным; обзор «Грамот Коллегии экономии», выпуск 5; Материалы по Владимиру, Гороховцу, Мурому; отказные и межевые книги по Муромскому уезду 1629−1650 годов; частные и правовые грамоты первой половины XVII века; описание, в виде атласа, смежных уездов Владимирской губернии 1778−1797 годов; карты Владимирской губернии и карты Владимирской области.

При составлении карты Дубровского стана возникли трудности, с которыми я уже сталкивался ранее при определении территорий других станов Муромского уезда, а именно: не удалось установить местонахождение более одной трети поселений, упоминаемых в источниках; есть предположение, что некоторые поселения на момент описи располагались в местах, отличительных от мест, занимаемых современными одноименными селами и деревнями; отсутствие подробных сведений о государевых дворцовых землях, находящихся на территории данного стана.

Территория Дубровского стана Муромского уезда
в конце 20-х годов XVII века

Название стана «Дубровский» впервые встречается в 1470 г. в «Жалованной тарханной и не судимой грамоте Великого князя Ивана Васильевича Федору Михайловичу Киселеву на село Дуброво с деревнями в Дубровском стану Муромского уезда»¹. Своим названием стан обязан селу Дуброво, находящемуся на правом берегу реки Ушна. Выявленные источники позволяют определить территорию Дубровского стана Муромского уезда по состоянию на первую треть XVII века. Согласно им, он располагался на обоих берегах реки Оки. Являясь центральным, он граничил с другими станами Муромского уезда. Его северными соседями являлись Замотренский и Стародубский станы, южным — Унженский, а западным — Куземский станы того же уезда. Восточный рубеж стана проходил по границе с Арзамасским уездом, а на северо-западе он граничил с Владимирским уездом. Отдельными анклавами у озера Кустарка, с центром в деревне Шолокове, располагалось старое поместье князя Петра Пожарского², а в селе Загарине вотчина Симановского Успенского монастыря³.

История вотчинного землевладения Дубровского стана Муромского уезда и его характеристика по состоянию
на первую треть XVII века

Еще в XV веке на территории стана были вотчины Василия Матвеевича (Иватина)⁴, Ивана Борисова сына Матвеева⁵, Федора Михайловича Киселева⁶, Федора Матвеевича Толызина⁷, Григория Иванова сына Киселева⁸, Семена Ивановича Борисова⁹. На некотором удалении от основной территории стана в селе Загарине была вотчина Левонтия и Онферы Федоровых детей Федотьева¹⁰. В XVI столетии здесь находились вотчины муромских родов Апраксиных, Борисовых, Ершовых, Есиповых, Киселевых, Кровковых, Лихоревых, Осорьиных, Плещеевых, Репьевых, Толызиных, Федотьевых, Чертковых, Шильниковых и Языковых.

Во второй половине XVI — начале XVII веков в вотчинной истории стана наблюдаются существенные изменения: меняются владельцы и составы вотчин. По сложившемуся в начале XVII века правилу, «за московское осадное сидение» царь Михаил Федорович жаловал выслуженные вотчины. Так, за верность московскому царю в Дубровском стане были даны Степану Осипову сыну Караулова село Ивонино и пустоши, Семену и Дмитрию Федоровым детям Борисова жеребий села Молотицы, Алексею Данилову сыну Панова часть села Клин, Михаилу Семенову сыну Чеадаева сельцо Языково, недорослю Пантелею Микитину сына Чиркова жеребий в селе Клин, Григорию и Алексею Григорьевым детям Чиркова по жеребью в селе Клин, а Григорию дополнительно и село Базарово¹¹.

Часть своих вотчинных землевладений светские землевладельцы отдали монастырям в виде вкладов. Так, по данной Семена Федорова сына Киселева 1548 года деревня Благовещенская вошла в состав вотчины Борисоглебского монастыря¹². В 1550 году он же дал Троице-Сергиеву монастырю села Дуброво и Саванчаково¹³. Во второй половине XVI века наблюдаются вклады в Троице-Сергиев монастырь земель вдовы Марии Александровой жены князя Ершова Федора¹⁴, Ивана Юрьевича Языкова¹⁵, Сильвестра Андреевича¹⁶, Ивана Мордвинова сын Талызина¹⁷, Семена и Ивана Дмитриевых детей Толызина¹⁸, Андрея Никитича Есипова¹⁹ и Семена Афанасьева Апраксина²⁰. Тогда же вотчина Борисоглебского монастыря пополняется землями Андрея Борисовича Борисова²¹, Алексея Васильевича Черткова²², Василия Федоровича Борисова²³, Алексея Тимофеева сына Борисова²⁴, Аргинины Андреевой жены Плещеева²⁵.

Некоторые вотчины стали объектом купли-продажи. Еще в 1531 году Левонтий и Онфер Федоровы дети Федотьева продали свое село Симановскому Успенскому монастырю²⁶. Во второй половине XVI века Григорий Андреевич Плещеев купил деревню Черновскую у Тимофея Иванова сына Аристова, Федор Богданов сын Хонялева приобрел у Натальи Романовой дочери Груздева Ивановой жены Щукина пустошь, Григорий Петров сын Черткова купил пустошь у Невежи Репьева, Микита Языков выкупил сельцо у Федора Борисовича Ворыпаева²⁷.

Нередкими были случаи дачи вотчинных земель в качестве приданого. Ивану Петровичу Шереметьеву его теща Степанида Елизарьевна жена Вылузгина дала в приданое сельцо Пертово с деревнями, Семену Иванову сыну Юматова Савва Мертвый дал в приданое треть деревни. Приданые вотчины получили также Роман Иванов сын Юматова и Савва Иванов сын Мертвого²⁸.

В трех случаях основанием получения вотчины являлся заклад. Например, за Григорием Андреевичем Плещеевым были полдеревни Степаньково, заложенные его отцу Михаилом Новосельцевым, за Федором Никитиным сыном Опраксина по закладной крепости Мишалы Иванова сына Опраксина была половина деревни Пожариново, а за Иваном Максимовым сыном Гавышева деревня Митяницы, заложенная ему его тещей, вдовой Дарьей Федоровой женой Исакова²⁹.

Но все же большая часть вотчинных землевладений перешла от отцов и дедов и осталась за родами. Например, Осип и Григорий Сумины, Корман Мешков дети Кровкова, Иван Иванович и Панкратий Киреевич Кровковы, а также вдова Мария, жена Василия Кровкова, с детьми унаследовали части в селе Дедково и деревни Ондреянцово³⁰.

Свои доли получили Федор Никитич, Андрейка и Микита Микитины дети, Иван Большой и Иван Меньшой Семеновы дети Опраксины³¹. К Ивану-Старому, Ивану-Молодому Григорьевичам Чертковым, вдове Офимее Васильевой жене Черткова с сыном Семеном перешли старые родовые вотчины в селе Котличи и деревне Бобурина³². «Наследниками» также стали Семен и Дмитрий Федоровы дети; Степан, Тимофей, Яков и Агей Ивановы дети Борисова, Григорий Андреевич сын Плещеева, Михаил Степанович Киселев, Осан и Бухвал Левонтьевы дети Лихорева, Гавриил Гневошевич Лихорев, вдова Авдотья Васильева жена Осорьина и вдова Настасья Васильева жена Ивашова³³.

В результате в конце 20-х годов XVII века в Дубровском стане было всего 45 вотчинных землевладений. Из них 19 родовых, 8 выслуженных, 6 купленных, 4 приданые, 3 закладные, 4 монастырских и 1 церковное. В вотчинах светских землевладельцев находились 11 сел, 2 сельца, 18 деревень и 20 пустошей³⁴. В монастырских же вотчинах числились 2 села, 3 приселка, сельцо, 23 деревни с полдеревней, 19 пустошей.³⁵

Общее количество поселений в светских и монастырских вотчинах приблизительно насчитывало около 30. Но в монастырских было больше дворов. В них, кроме дворов попов, дьячков и просвирниц, стояло 529 других дворов, в то время как в светских вотчинах было только 400. При этом в светских вотчинах стояли 64 двора вотчинников и приказчиков, 47 дворов людских, 165 крестьянских и 122 бобыльских дворов. В монастырских вотчинах — 40 дворов монастырских, 89 монастырских детенышей, 16 дворов приказчиков и служек, 235 крестьянских и 157 бобыльских дворов. При этом пустых дворов в монастырских вотчинах было только 58, а в светских вотчинах их количество достигало 129. Среди светских вотчинников Дубровского стана были приказной дьяк, стряпчий, 4 вдовы, 2 недоросля, 3 жильца, неслужилый муромец и иногородец. Остальными были служилые люди и дети боярские муромцы.

Крупнейшими в конце 20-х годов XVII века в стане являлись вотчины Троице-Сергиева монастыря, состоявшая из села Дуброво, 3 приселков, 10 деревень и 9 пустошей³⁶, за которыми 1616 году числилось село Дуброво, полсела Талызино, сельцо Саванчаково, селище Чеодаево, 12 деревень и 8 пустошей³⁷; Борисоглебского монастыря, включающая сельцо Борисоглебское, 4 деревни и 10 пустошей³⁸; Ивана Петровича Шереметьева, состоявшая из сельца Пертова, 3 деревень и 3 пустошей³⁹; Рождества Пречистой Богородицы Муромского собора, включающая сельцо Ново, 2 деревни и 2 пустоши⁴⁰; Спасского Муромского монастыря, состоявшая из 3 деревень и трех пустошей⁴¹; Семена и Дмитрия Федоровых детей Борисова, в которой было село Борисово, деревня и 2/3 ­деревни⁴².

В пятнадцати вотчинах стояло только одно поселение, а остальные вотчины включали в себя часть поселения и пустошь.

Проанализировав состояние пашенных земель в вотчинах Дубровского стана, выявляем, что в конце 20-х годов XVII века в обработанной пашне, перелогом и пашне, поросшей лесом во всех вотчинах в Дубровском стану находилось доброй, середней и худой земли 9644 четверти. Земли, в зависимости от их качественного состояния, делились на добрые, середние и худые. На территории стана добрые земли были у сел Клин, Дуброво, Талязино, Молотицы, Пополутово, Саванчаково, Шолоково. Худые земли были в районе сел Спасского, Тучково, Ершово, Горбатово.

Общая площадь всех земель в жалованных вотчинах была равна 1127 (1330) четвертям. Общая площадь земель в родовых вотчинах составляла 3650 четвертей. Для сравнения: в монастырских вотчинах находилось 4867 четвертей земли. При этом основная масса земли, более 70%, характеризовалась как середняя. Добрые земли составляли около 25% всех описанных в стане площадей. Соотношение пашни паханной и перелогу к пашне, заросшей лесом в жалованных вотчинах — доброй земли 9:1, середней 7:1, в родовых вотчинах — доброй 5:1, середней 4:1, а в монастырских вотчинах — доброй 20:1, середней 3,5:1. Налицо более качественное состояние земель монастырских владений.

История помесного землевладения Дубровского стана Муромского уезда и его характеристика по состоянию на первую треть XVII века

Первое упоминание о поместном землевладении на территории стана относится ко второй половине XV века. В «Грамоте Григория Иванова сына Киселева митрополиту Зосиме…», составленной в 1491 году, Григорий обязуется пожалованные ему домовой церковью Пречистой Богородицы митрополичью пустошь Пертовскую «не осваивать, не отдавать ни кому, не продавать, не променять, не закабалить, ни по души не дать. А опосля моего живота… Пертовскую пустошь… опять по старине в дом пречистой Богородице да митрополиту»⁴³. Ранее, в 1464 году, схожего содержания была писана грамота Иваном Григорьевичем сыном Киселева митрополиту Филиппу⁴⁴.

XVI век — время активной поместной реформы. Во второй половине этого столетия царь Иван Васильевич в интересах поместного дворянства продолжил поместное верстание, начатое им в 1538 году⁴⁵. В результате этой политики на территории Дубровского стана в XVI веке появляется значительное количество поместных землевладений. Местными помещиками являлись князь Иван Федорович Волконский, князья Андрей и Роман Болховские, княгиня Мария вдова князя Петра Пожарского, Харитон Осипов сын Борисова, Тарас Федоров сын Репьева, Григорий Иванов сын Щукина, Григорий Васильевич Кольцов, Салтан и Роман Матвеевы дети Одинова, Иван Муромцев, Михаил Елизаров, Иван Репьев, Василий Кровков, Степан Опраксин, Третьяк Борисов, Елизар Тишенков и Иван Головин, вдова Ирина Иванова жена Черткова и Дарья Иванова дочь Черткова⁴⁶ и другие.

В конце XVI — начале XVII вв. произошли существенные изменения среди владельцев поместных землевладений и в составах поместий. Многие новые помещики, по сложившейся тогда практике, получили земли своих близких родственников. Так, князю Роману Петровичу Пожарскому были отказаны матери его вдовы княгини Марии деревня Шолоково, Ивану Путилову сыну Оксеньтьева — деда его Ивана Муромцева половина деревни Калитина, Савве Леонтьевичу Шепелеву — отца его Алексея Шепелева пустошь Бабурино, Гавриле Гневашовичу Лихореву — отца его треть деревни Чеванино, Григорию Семеновичу Кравкову — половина пустоши, что была за братом его Есипом, Максиму Федорову сыну Репьева — брата его Тарасова половина сельца Савкова, Ивану Никитичу Опраксину — брата Степана жеребий пустоши Тиужищ, Андрею Андреевичу Онучину — братьев его Ивана и Борис 1/3 деревни Степанова, Ивану Измаилову сыну Ворыпаева — сестры его Орины деревня Лугонное⁴⁷.

Проводя поместную реформу, правитель не забывал о вдовах и детях служилых людей. Поэтому из поместий умерших детей боярских их вдовам и детям выделялись жеребьи на прожиток. Такие прожиточные поместья получили: вдова Огафья жена Федора Борисова и ее сын Дмитрий⁴⁸, вдова Анна жена Петра Иванова сына Немчинова⁴⁹, вдова Лукерья жена Федора Карачова и ее сын ее Иван⁵⁰, вдова Варвара жена Микиты Опраксина и ее дети⁵¹, вдова Дарья жена Лаврентия Аристова с детьми Алексеем и Иваном⁵², вдова Марья жена Василия Кровкова и ее дети⁵³, вдова Катерина жена Гневаша Лихорева⁵⁴ и другие вдовы.

С другой стороны, у вдов и жен служилых людей забирали часть земель из их прожиточных поместий. Это было обусловлено недостатком свободных земель, необходимых для заполнения поместных окладов детей боярских. Так, Олину Семеновичу Лопатину была отказана половина деревни Малое Степаньково, которая наперед была за вдовою Соломонидою, женою князя Бориса Мезецкого; Григорий Лаврентьевич Аристов получил полсела Чудь из прожиточного поместья вдовы Огафьи, жены сотника Савинова; Петр Иванович Немчинов стал владельцем половины деревни Каметина, что была за вдовой Анной, женой Ивана Репьева; Нехорошу Ивановичу Юматову был отказан жеребий деревни Рогова, что наперед был за вдовою Ириною, женой Ивана Черткова⁵⁵ и т. д.

Наряду с этим значительная часть землевладений была отказана новым помещикам из поместий, ранее принадлежавших другим служилым людям, и детям боярским, не состоявших в родстве с новыми. Очевидно, что причиной изъятия земель у прежних землевладельцев был их уход с государевой службы. Например, окольничему князю Григорию Константиновичу Волконскому был дан жеребий в селе Клине, ранее принадлежавший Федорову Панову; окольничему Дмитрию Ивановичу сыну Пушкина была отказана деревня Мартыново, бывшая ранее в поместье за Смирном Мотовиловым; Михаил Семенович Чаадаев получил пустоши Кондратово, что наперед были за Логином и Степаном Щукиными; Ивану и Федору Ивановым детям Кикова было отказано 2/3 деревни Малое Окулово, ранее бывшие в поместье за Иваном Ворыпаевым; Невеже Яковлеву сыну Репьеву было дано Шестаковое поместье Исакова половина деревни Хвощова⁵⁶ и т. д.

Определенным резервом для отказа поместных земель служилым людям являлись порожние земли, те, которые остались без владельцев после их смерти или «морового поветрия». Задачей земских старост было выявляние таких «выморощенных» земель. А их в Дубровском стане было немало. Именно они позволили значительно заполнить поместные оклады многих детей боярских. Из порожних земель получили поместья Степан, Тихон, Яков и Аггей Ивановы дети Борисова, Григорий Андреевич Плещеев, Микита Микитич Опраксин, Микита Иванович Ананьин, Максим Федорович Репьев, Матвей Юрьев сын Борисова, Петр Никитич Опраксин, Терентий Войнович Аристов, Андрей Григорьевич Василисов⁵⁷ и другие.

Поместная политика позволяла менять поместные земли. В подлинной писцовой книге поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда, составленной в 1629—1630 гг., за Алексеем Васильевым сыном Панова в поместье числился и жеребий села Клина, который он выменял у Богдана Лупандина⁵⁸, а за Павлом Михайловичем Бологовским половина сельца Крутца, что он выменял у Михаила Васильева⁵⁹. Кроме вышеупомянутых широкораспространенных способов приобретения поместных земель, в Дубровском стане в начале XVII века были и другие. Например, Степану Осипову сыну Наготкина был отдан в поместье жеребий села Малотицы, бывший ранее в дворцовых пашенных землях⁶⁰. Другому муромцу, Климу Иванову сыну Онаньина-Ковардицкого, была отказана деревня Водяная, находящаяся на оброке за крестьянином Климом Ермолаевым, пустошь, что была деревня Офонина, бывшая на оброке за дьяком Иваном Григорьевым, и пустошь, что была деревня Былинно, которую на правах оброка распахивал крестьянин Иван Кириллович Рыбников⁶¹.

Всего же на территории Дубровского стана в конце ­20-х годов XVII века было 93 поместных землевладения. Среди помещиков Дубровского стана в это время было 6 князей, 1 стряпчий, 1 подьячий, 10 дворян, 56 детей боярских муромцев, 6 жильцов, 17 иногородних детей боярских, 12 вдов, 2 девки, 2 недоросля и 2 неслужилых человека. На территории стана имели поместья князь Василий Михайлович Болховской, окольничий князь Григорий Константинович Волконский, князь Иван Алексеевич Воротынский, князь Михаил Семенович Гагарин, князь Роман Петрович Пожарский и окольничий князь Дмитрий Иванович Пушкин, стряпчий Никита Никитич Опраксин, подьячий Андрей Иевлев, Григорий Андреевич Плещеев, Степан Осипович Караулов, Иван Петрович Хомяков, Михаил Семенович Чаадаев, Роман Иванович Юматов, Олин Семенович Лопатин, Петр Никитич Опраксин и Федор Федорович Шадрин. Свои поместья здесь имели представители следующих муромских родов: Аристовых, Борисовых, Василисовых, Ворыпаевых, Дурасовых, Ивашевых, Киковых, Кольцовых, Кравковых, Лихоревых, Лукиных, Мещериновых, Наготкиных, Немчиновых, Оксентьевых, Онаньиных, Пановых, Пансырьевых, Плотцовых, Репьевых, Савиных, Своробоярских, Сьяновых, Чертковых, Чирковых, Шишеловых, Языковых.

Крупнейшими были поместья князя Ивана Алексеевича Воротынского, состоявшее из села Климово и двух деревень⁶²; Владимира Григорьевича Чиркова, включающее в себя полсела Клина, сельцо, 2 деревни, 5 пустошей⁶³; Ивана Измаилова сына Ворыпаева, в котором были деревня Угольное, полсела, 3 деревни без трети и 3 пустоши⁶⁴ и Степана Осиповича Караулова, состоявшее из села Тучково и 6 пустошей⁶⁵. Большинство поместий включало в себя часть поселения и пустоши, а около десяти поместных землевладений состояли только из одних пустошей.

Всего в конце 20-х годов XVII века в Дубровском стане в поместьях было 6 сел, 11 селец, 31 деревня и 191 пустошь⁶⁶. В поместных селах и деревнях стана стояли 55 дворов помещиков, 29 дворов приказчиков, 39 дворов людских, 240 дворов крестьянских, 151 двор бобыльский⁶⁷. Общая площадь поместной пашни паханной и с наезжею пашнею и перелогом, и пашни, поросшей лесом, доброй, середней и худой земли в стане в конце 20-х годов XVII века составляла 12 192 четверти, т. е. была больше общей площади всех вотчинных земель. При этом основная масса земли, более 70%, характеризовалась как середняя. Добрые земли составляли около 16% всех описанных в стане площадей. Соотношение пашни паханной и перелогу к пашне, заросшей лесом, в поместьях было: доброй земли 3,5:1, середней 14:1, худой 1,5:1.

В писцовой книге поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда 1629−1630 годов отдельно характеризуются государевы погосты. Всего в Дубровском стане было 9 погостов, на которых стояло 40 дворов попов, 2 двора дьячков, 6 дворов пономарей, 7 дворов просвирниц, 20 дворов бобыльских и 7 келий, в которых жили нищие, питающиеся от церкви⁶⁸.

Итого в конце 20-х годов XVII века в Дубровском стане за помещиками и вотчинниками было 19 сел, 13 селец, 77 деревень и 284 пустоши. Хотя количество поместных землевладений было более, чем в два раза больше вотчинных, количество поселений в поместьях было на треть меньше, чем в вотчинах. В среднем в каждом поместном поселении выходило 5 крестьянских и 3 бобыльских двора, а в каждом вотчинном поселении — 6,6 крестьянских и 4,6 бобыльских двора. Пустых дворов в вотчинах стояло 187, против 97 дворов в поместьях, т. е. почти поровну, если учитывать, что вотчинных поселений было на треть больше, чем поместных. Как вывод: вотчинные поселения были более населены.

Общая площадь поместной пашни паханной и с наезжею пашнею и перелогом, и пашни, поросшей лесом, доброй, середней и худой земли в стане в конце 20-х годов XVII века составляла 57% всех земель. При этом равенстве общей площади пашни паханной, перелогом и пашни поросшей лесом середней земли в вотчинах и поместьях, общая площадь пашни паханной, перелогом и пашни поросшей лесом доброй земли в вотчинах была в 1,5 раза больше, чем в поместьях. Таким образом, состояние земель в вотчинах и поместьях было приблизительно одинаковым. Однако в среднем на одно поместье пашни паханной и с наезжею пашнею и перелогом, и пашни, поросшей лесом, доброй, середней и худой земли выходило почти что в два раза меньше, чем на одну вотчину.

На примере Дубровского стана видно, как разорительно было «моровое поветрие» в начале XVII века. В это время опустели 33 поселения (вотчинных и поместных)⁶⁹.

---

¹ Жалованная тарханная и не судимая грамота Великого князя Ивана Василь­евича Федору Михайловичу Киселеву на село Дуброво с деревнями в Дубровском стану Муромского уезда // Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI века. — М., 1952. — Т. 1. — С. 803. — № 398.

² Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. 1628−1630 гг. // РГАДА. — Ф. 1209. — Оп. 1. — 
К. 11 828, 11 829. — Л. 11−13.

³ Там же. — Л. 893.

⁴ Духовная Василия Матвеевича (Иватина) //Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. — С. 803. — № 253.

⁵ Грамота, данная Ивану Борисову Матвееву Троицко-Сергиева моностыря игумену Макарию на пустошь Замеховскую поляну, в Дубровском стану Муромского уезда //Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. — С. 803. — № 507.

⁶ Жалованная тарханная и не судимая грамота Великого князя Ивана Васильевича Федору Михайловичу Киселеву… — С. 803. — № 398.

⁷ Купчая Игната Афанасьева Талызина на село Дубровское, селище Островичи и лужок подле реки Ушны в Муромском уезде, купленные у дяди Федора Матвеевича // Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. — С. 803. — № 547.

⁸ Грамота Григория Ивановича Киселева митрополиту Зосиме с обязательством не осваивать и не отчуждать пожалованные ему в пожизненные владения пустоши Пертовской, в Муромском уезде //Акты феодального землевладения и хозяйства 14−16 веков. — М., 1951. — Ч. 1. — С. 201.

⁹ Меновая запись Троице-Сергиева монастыря чернеца Никона на промен 67 десятин мирской пахотной земли у села Чегодаева Семену Ивановичу Борисову за такое же количество пахотной земли у его села Волковского в Дубровском стану Муромского уезда // Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси. — С. 803. — № 601.

¹⁰ Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. — Л. 893.

¹¹ Там же. — Л. 632, 654, 670, 674, 696, 683, 678.

¹² Там же. — Л. 917.

¹³ Шумаков С. А. Обзор «Грамот Коллегии экономии» // М., 2002. - Вып. 5. — Д. 68.7743.

¹⁴ Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. — Л. 868.

¹⁵ Там же. — Л. 869.

¹⁶ Там же. — Л. 870.

¹⁷ Шумаков С. А. Указ. соч. — Д. 77.7749.

¹⁸ Там же. — Д. 79.7752.

¹⁹ Там же. — Д. 103.7773.

²⁰ Там же. — Д. 117.7782.

²¹ Там же. — Д. 5.7755.

²² Там же. — Д. 7.7767.

²³ Там же. — Д. 10.7789.

²⁴ Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. — Л. 921.

²⁵ Там же. — Л. 926.

²⁶ Там же. — Л. 893.

²⁷ Там же. — Л. 732, 749, 760, 820.

²⁸ Там же. — Л. 703, 753, 754, 760.

²⁹ Там же. — Л. 731, 735, 750.

³⁰ Там же. — Л. 770, 774, 778, 779, 785, 787.

³¹ Там же. — Л. 735,744,747.

³² Там же. — Л. 735,744,747.

³³ Там же. — Л. 724, 762, 756, 758, 791, 806.

³⁴ Там же. — Л. 699, 824.

³⁵ Там же. — Л. 938.

³⁶ Там же. — Л. 880.

³⁷Подлинная дозорная книга вотчины Троице-Сергиева монастыря в станах: Дубровском, Куземском, Унженском и Замотренском, письма и дозора Айдара Степановича Дубасова и подьячего Михаила Толпыгина // РГАДА. — Ф. 281. — К. 498. — Л. 2−36.

³⁸ Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. — Л. 921, 933.

³⁹ Там же. — Л. 715.

⁴⁰ Там же. — Л. 946.

⁴¹ Там же. — Л. 889.

⁴² Там же. — Л. 801.

⁴³ Грамота Григория Иванова сына Киселева митрополиту Зосиме… — С. 201.

⁴⁴ Грамота Ивана Григорьева сына Киселева митрополиту Филиппу // Акты феодального землевладения и хозяйства. — С. 201.

⁴⁵ Абрамович Г. В. Князья Шуйские и Российский трон. — Л., 1991. — С. 192.

⁴⁶ Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. — Л. 35, 256, 264, 277, 279, 297, 323, 338, 378, 448, 461, 499, 513, 515, 578, 618.

⁴⁷ Там же. — Л. 35, 294, 312, 372, 461, 509, 513, 566, 594.

⁴⁸ Там же. — Л. 253.

⁴⁹ Отдельные, отказные, раздельные, обыскные меновые и поступные книги поместий и вотчин Муромского уезда. 1629−1650 гг. // РГАДА. — Ф. 1209. — Оп. 2. — Д. 11 845. — Л. 624.

⁵⁰ Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. — Л. 406.

⁵¹ Там же. — Л. 408.

⁵² Там же. — Л. 479.

⁵³ Там же. — Л. 505.

⁵⁴ Отдельные, отказные, раздельные, обыскные… — Л. 301.

⁵⁵ Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. — Л. 321, 443, 488, 515, 321.

⁵⁶ Там же. — Л. 18, 307, 388, 356, 515.

⁵⁷ Там же. — Л. 10, 28, 380, 441, 465, 502, 561, 586.

⁵⁸ Там же. — Л. 266.

⁵⁹ Там же. — Л. 549.

⁶⁰ Там же. — Л. 275.

⁶¹ Там же. — Л. 432−434.

⁶² Там же. — Л. 4.

⁶³ Там же. — Л. 14.

⁶⁴ Там же. — Л. 319.

⁶⁵ Там же. — Л. 63.

⁶⁶ Там же. — Л. 624.

⁶⁷ Там же. — Л. 625.

⁶⁸ Там же. — Л. 953−954.

⁶⁹ Там же. — Л. 988.