Вверх

А. В. Жук. Граф А. С. Уваров — ополченец

В связи с началом Крымской войны Высочайшим приказом от 19 мая 1855 года (все даты здесь и далее по старому стилю) граф Алексей Сергеевич Уваров, 31 года от роду, состоящий при Кабинете Его Императорского Величества в чине коллежского советника (VI класс, соответствовал полковнику в армии и капитану I ранга во флоте) и в звании камер-юнкера Двора Его Императорского Величества, был определен в 122-ю Гороховецкую дружину ополчения Владимирской губернии с переименованием в капитаны, согласно § 26 п. 4а Положения о Государственном Подвижном Ополчении. Владимирское губернское ополчение создавалось на правах дивизии (одиннадцать дружин четырехротного состава) весной 1855 года в соответствии с Высочайшим манифестом от 29 января о сформировании Государственного Подвижного Ополчения. Начальником Владимирского ополчения губернское дворянство избрало Михаила Андреевича Катенина — полковника лейб-гвардии Преображенского полка, адъютанта Великого Князя Михаила Павловича, незадолго перед началом войны вышедшего в отставку.

27 мая капитану 122-й дружины графу А. С. Уварову была подчинена вторая рота. Обмундирование ополченцев 1855 года выгодно отличалось как по простоте и удобству, так и по последовательно проведенному «русскому стилю», от формы того времени. Офицер-ополченец был облачен в высокие, лаковой кожи сапоги с красными сафьянными отворотами, шаровары и полукафтан (во Владимирском ополчении — серые) и подпоясан красным кушаком с гайкой, покрывавшей пряжку. Вне строя полагалась обыкновенная офицерская шинель серого сукна, либо офицерское пальто (зимой — с бобровым воротником). Вместо эполет 23 мая 1855 года были введены погоны. На голове — серая офицерская фуражка с кокардой и большим бронзовым крестом на тулье. Личное оружие — пехотная полусабля с темляком, на лакированной черной портупее, как у морских офицеров. Очевидно, что, по опыту прежних ополчений, начиная с 1806 года, форма 1855 года была, фактически, экспериментальной: на ней пробовались как общие принципы, так и отдельные элементы снаряжения в пользу грядущих реформ. Высокие сапоги, шаровары и полукафтан — во всем этом легко узнать обмундирование времен Императора Александра Александровича; офицерский же кушак 1880-х годов прямо копировал кушак ополченца Крымской войны. Стихийные отступления ратников от формы также носили перспективный характер: суконные полукафтаны и шаровары заменялись по летнему времени на полотняные, высокие сапоги — на обычные, кушаки — на шерстяные шарфы.

На вооружение ратникам передали ружья, которые хранились в арсеналах Артиллерийского Департамента еще с Турецкой кампании 1828−1829 годов. «Данные нам ружья, сравнительно с неприятельскими, — вспоминал ветеран Владимирского ополчения В. Ц. Герцык, — нельзя было иначе назвать как тяжелым, неуклюжим дрекольем, не приносящим никакой пользы при стрельбе» (Герцык В. Ц., Государственное ополчение Владимирской губернии 1855−56 гг. Изд. ВУАК. 1900). Поэтому в параграфе 61-м Положения о Государственном Подвижном Ополчении указывалось: «если ратники будут иметь собственные штуцера, или винтовки и ружья, то дозволяется им сохранить таковые при себе в ополчении». Воспользовавшись этим, граф А. С. Уваров закупил на собственный счет за границей партию штуцеров или ружей — единственный случай во всем Владимирском ополчении.

Как никогда не бывший в военной службе, граф А. С. Уваров принадлежал к тем ополченским командирам, в которых ратники-крестьяне «видели своих господ, надевших только ополченские кафтаны, как и себя признавали солдатами только потому, что их иначе одели и дали в руки ружье» (Герцык В. Ц., 1900). Командиров такого типа подчиненные называли, по привычке, лишь по имени и отчеству, не упоминая ни звания, ни фамилии. И вряд ли бы Алексей Сергеевич преуспел в обучении своей роты, если бы не прикомандированные «старослужащие и благонадежные по нравственности и знанию фронта нижние чины из батальонов внутренней стражи и инвалидных команд» (Инструкция по обучению дружин, параграф 7).

17 июля 122-я Гороховецкая дружина выступила в поход. За два дня до этого командующему дружиной капитану камер-юнкеру Двора Его Императорского Величества князю Григорию Алексеевичу Щербатову было объявлено Монаршее благоволение — по представлению производившего смотр дружины генерал-майора Свиты Его Императорского Величества Астафьева об успешном сформировании и удовлетворительном состоянии по строевой части. 26 октября, после трехмесячного перехода, дружина прибыла в город Цибулев, Киевской губернии, к Средней армии и вошла в состав Ладожского резервного егерского полка.

По прибытии к месту дислокации, в дружине возобновилась боевая учеба, которая также была много проще общевойсковой. Согласно Высочайше утвержденной 21 февраля 1855 года инструкции, обучать ратников надлежало лишь вольному и беглому шагу, а в сомкнутом строю — строить колонну справа по первому и пятому взводу, колонну из середины по знаменному полувзводу, колонну в атаке и каре. Ружья полагалось держать вольно, а из ружейных приемов следовало усвоить лишь: на караул, на руку, на перевес, ружье вольно, заряжение без счета и от дождя. В то же время, специально подчеркивалось, что «главное внимание должно быть обращено на обучение стрельбе в цель» (Инструкция по обучению дружин, параграф 4); а «что касается до егерского учения как в сомкнутом фронте, так и в россыпном строю, то в сем отношении дружины должны быть доведены до желаемого совершенства, руководствуясь правилами, предписанными в Уставе о полевой службе» (Инструкция по обучению дружин, параграф 6), Соответственно, каждой дружине были приданы, для обучения застрельщичьему делу, специально подготовленные кадровые офицеры.

Кончина отца А. С. Уварова, графа Сергея Семеновича 4-го сентября 1855 года и необходимость устройства дел вынудили Алексея Сергеевича подать в отставку. Прослужив в 122-й Гороховецкой дружине неполных семь месяцев, капитан граф А. С. Уваров был уволен, «за болезнию», Высочайшим приказом от 9 декабря 1855 года с переименованием в прежний чин и с возвращением в прежнее звание. В связи с тем, что увольнение его состоялось до расформирования дружины летом 1856 года, Алексей Сергеевич не был удостоен наград и не получил права носить форменный отличительный знак — крест ополченца, украшенный надписью: «За Веру и Царя» и вензелем Императора Николая Павловича.