М. Л. Сабурова. Погребальный головной убор с христианской символикой из женских погребений XII-XIII вв.
В археологических памятниках домонгольской Руси известны погребения с деталями от головных уборов, которые В. П. Левашова отнесла к прототипам христианских венчиков1. Среди них и находка А. С. Уварова в кургане Ярославской области2. На черепе женского погребения была найдена лента из византийской ткани, на которой золотной нитью были вышиты святые и древа в арочках.
В отличие от современных христианских венчиков, на которых дается «Деисус» — композиция моления в виде предстоящих святых и архангелов в центре с Христом, в древнерусских могилах на челе погребенных находят детали текстиля с разнообразными сюжетами.
В статье дано описание двух головных уборов: из раскопок И. И. Артеменко и Г. Ф. Соловьевой в Гомельской области в 1959 г.3 и из раскопок А. В. Никитина и Н. В. Гуслистого в Вологодской области в 1973 г.4 В этих погребениях были найдены фрагменты тканей от головных уборов с шитьем, содержащим образы и символы христианства. Большинство археологических тканей из-за отсутствия реставраторов не сохраняются.
Нашим деталям повезло — их спустя много лет удалось реставрировать (реставратор А. К. Елкина).
При изучении материалов учитывалось взаимное расположение деталей от головных уборов, местонахождение их на черепе, что позволило представить головные уборы в реконструированном виде.
Материалы из Гомельской области (кург. 9, погр. I), переданные на реставрацию, состояли из распавшихся фрагментов головного убора. В него входила часть кожаной основы от очелья размером 5,5×5 см. На коже следы от проколов иглой и затяжки по ее краю от несохранившихся ниток, а также след от височного кольца. Вместе с кожей находились 8 фрагментов ткани с золотым шитьем. Перстнеобразные височные кольца из серебра с одним загнутым концом были найдены в погребении по сторонам черепа. Вместе с височными кольцами у левого виска, в конструктивной целостности, сохранились куски шелковой ленты, а также фрагмент шерстяной клетчатой ткани.
В процессе реставрации удалось расправить отдельные детали текстиля головного убора и, путем наложения наибольшего фрагмента с шитьем на сохранившуюся кожаную основу, представить себе очелье в целом (рис. 1). [Илл. 11]
Реконструкция полного узора очелья сделана по аналогии с сохранившимся фрагментом левой части очелья. Сохранилось 5 крестов, шитых золотой нитью, предполагаемого ряда из 7 крестов. Узор составлен таким образом, будто очелье является полосой, выкроенной из крещатой ткани, на которой кресты располагались в шахматном порядке, тесно заполняя все поле ткани. Край очелья заканчивается фрагментами крестиков, в виде четвертой их части. Иными словами, мы видим здесь воспроизведение в шитье ткани с вытканным узором, что в XVI веке получило название «шитья на аксамитное дело»5. Крещатый узор оконтурен полоской сплошного шитья. Ткань фона — двухслойная саржа (самит) червчатого (красного) цвета. Шитье выполнено пряденым золотом сплошным настилом в технике-напроем с закреплением петель золотой нити с оборотной стороны.
В процессе реставрации удалось расправить ленту у левого височного кольца. Она была сшита из шелковой тафты (тонкой однослойной ткани полотняного переплетения красного цвета). Лента была сложена, прошита и подвернута так, что образовалась петля. Среди фрагментов ленты, как описывалось выше, был найден небольшой кусочек шерстяной ткани. Размер его — 2,5×1,5 см.
Таким образом, погребальный убор состоял из несохранившегося головного убора, на который было нашито очелье на жесткой основе из красного шелка с золотым орнаментом. О том, что очелье было нашито, свидетельствуют проколы по его краю. К очелью крепились красные шелковые ленты, на которые были подвешены височные кольца. На головной убор, очевидно, был надет и шерстяной платок. Кроме головного убора в погребении был найден фрагмент стоячего воротника. Он него сохранился фрагмент шелковой двухслойной саржи красного цвета. Размер ткани 15,5×7 см.
В погребении найдены 2 шиферных пряслица и целый стеклянный браслет синего цвета.
Шитый золотной нитью головной убор, стоячий воротник от одежды и стеклянный браслет свидетельствуют о связях погребенной с городской культурой XII в.
При исследовании погребения в Вологодской области был обнаружен шитый золотом головной убор (кург. 38, мог. Володино-П). От него сохранился прямоугольный след очелья в виде органических остатков и фрагментов золотной вышивки, расположенный на черепе надо лбом и на висках. По этим фрагментам удалось восстановить общий контур узора, размеры и форму очелья. Шитое очелье было украшено вышивкой в виде 5-ти кругов диаметром около 5,8 см. Они располагались по горизонтали в один ряд, примыкая друг к другу, укладываясь в размер очелья около 30 см. В нижней части очелья между кругами были вышиты лилии-крины (3 из них сохранились). Изображения внутри кругов сохранились частично, в одном из них — первом — на левом виске читался орнамент в виде стилизованного древа с ромбом в центре. В заполнении второго круга — от правого виска — были видны лишь фрагменты ног, туловища и хвоста какого-то животного. Лучше сохранившаяся часть вышивки принадлежала центральному кругу очелья. На шитье внутри центрального круга Изображен Ангел в рост с распростертыми по сторонам фигуры крыльями. Фигура Ангела напоминает изображение Михаила Архангела, держащего копье в правой руке (последнее недостаточно четко сохранилось). Ткань очелья сохранилась лишь под золотными нитями. Она окрашена червецом в красный цвет. Это двухслойная саржа (самит), вероятно, византийского происхождения. Данное очелье представляло собой композицию из пяти кругов с Архангелом Михаилом в центре и, вероятнее всего, с симметрично расположенными по сторонам от него животными и древами (рис. 2). [Илл. 11]
По аналогии образов шитья с соответствующими фигурами на шлеме Ярослава Всеволодовича восстановлены утраченные детали шитья на очелье — древа в центре с ромбом и крылатые хищники6.
В головной убор погребенной входили трехбусинные кольца из серебра. Помимо головного убора на погребенной были найдены украшения. На шее находился ожерелок из бляшек на берестяной основе. Бляшки из свинцово-оловянистого сплава.
На груди погребенной найдено ожерелье, состоящее из металлических медальонов и бусин. Они тоже сделаны из оловянисто-свинцового сплава, поэтому разрушились. Сохранились лишь 4 медальона, диаметр их более 5 см. На двух медальонах изображены птицы. На двух других — изображен «процветший» крест. В верхней части медальона находится бусина-пронизка для подвешивания медальона.
Кроме медальонов в ожерелье входили бусины из оловянисто-свинцового, сплава. Они были покрыты полусферами и ложно-зерненным орнаментом. На руках погребенной были ложновитые браслеты с трапециевидным замком и геометрическим орнаментом.
Весь комплекс украшений, найденный в описанном выше кургане, уходит своими корнями в княжеско-боярский убор, известный по древнерусским кладам конца XII — начала XIII вв., большинство из которых зарыто во время нашествия татар7. Такой комплекс украшений характерен для праздничного княжеско-боярского убора. Это позволяет предположить, что погребенная в вологодском кургане принадлежала привилегированной части общества, возможно, происходила из дружинной среды. Дата погребения — конец XII — начало XIII вв.
Представленные детали шитья из Вологодской и Гомельской областей, как говорилось выше, являются очельями женских головных уборов. Очевидно, именно о таких очельях упоминается в Новгородской грамоте XII века, в которой перечислены разные одежды, в том числе «какие-то головные уборы с обшивкой», украшенные лентами и «с очельем»8. Эта часть убора хорошо известна в древнерусских погребениях. Она представляла собой самостоятельную конструктивную деталь убора, для украшений которой использовались византийские ленты, золотное шитье, бисер, бусы, жемчуг, бляшки…9
Для сохранения формы очелья под него подвешивали жесткую основу: кожу, бересту, луб. Очелья входили в разные типы головных уборов и могли быть частью сложных головных уборов, возможно, цельношитых10, а также разного вида повои:11 платы, убрусы, фату.
Русская этнография знает различные покрывала и полотенца, которые ткались специально на свадьбу и смерть, к ним пришивались очелья. Большинство полотенчатых и платкообразных головных уборов ткались из растительных нитей, которые сохраняются в земле крайне редко. Наши очелья прямоугольной формы из красной византийской ткани, расшитые фигурами, связанными с христианской символикой, являлись частью женского ритуального убора.
Многие детали головных уборов, описанные В. П. Левашовой, в том числе и те, которые атрибутированы как прототипы христианских венчиков, тоже были лишь составной частью очелья, так как на большинстве из них обнаружены проколы иглой и жесткая основа. Вместе с ними найдены и височные кольца. Разнообразие очелий от ритуальных головных уборов свидетельствует о том, что древнерусская мастерица сама выбирала мотивы сюжетов. Она то воспроизводила ходившие на Руси византийские ленты с деисусной композицией, то, используя мотивы тканей или сюжеты изобразительного искусства (как прикладного, так и монументального), создавала орнаментальные композиции, которые были сродни местной мифологии и были известны в традиционном искусстве. Достаточно вспомнить символы, связанные с идеей плодородия такие, как древа, птицы, которые с принятием христианства были переосмыслены в символы духовного роста и благодати. Все это говорит об очень стройном мировоззрении, сложившемся в эпоху Древней Руси, явившимся результатом «наложения» христианства на поэтические воззрения славян языческой поры.
1 Левашова В. П. Венчики женского головного убора из курганов X-XII вв. // Славяне и Русь. М, 1968. С. 91- 97.
2 Уваров А. С. Меряне и их быт по курганным раскопкам. М., 1872. С. 161; Уваров А. С. Каталог собрания древностей. М., 1887−1908. Табл. XXXV. Рис. 70.
3 Отчет о раскопках Артеменко И. И., Соловьевой Г. Ф. в Гомельской области Рогачевского района близ села Ходосовичи II в 1959 году // Архив и Институте истории г. Минска. Д. No 62 за 1959 г. Материалы из кург. 9. Погр. I.
4 Отчет о раскопках Никитина А. В. и Гуслистова Н. В. в Вологодской области Бабаевского района у с. Володино II за 1973 год // Архив И. А. РАН. Р1 No 5427. Лист 46. Материалы из кургана-38.
5 Маясова Н. А. Древнерусское шитье. М., 1971. С. 7.
6 Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М., 1948. С. 235. Рис. 48 — б.
7 Корзухина Г. Ф. Русские клады IX-ХIII вв. М.-Л., 1954. С. 30−32. Табл. XXXIX.
8 Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте. М., 1986. С.207−208.
9 Сабурова М. А. О женских головных уборах с жесткой основой в памятниках домонгольской Руси // КСИА АН СССР. N5 144. М., 1975. С. 18−22.
10 Сабурова М. А. Древнерусская мелкая пластика как источник по истории одежды (головной убор) //КСИА АН СССР No 155. М., 1978. С. 32−34.
11 Сабурова М. А. Погребальная древнерусская одежда и некоторые вопросы ее типологии // Древности славян и Руси. М., 1988. С. 269. Рис. 1; С. 270.