Вверх

Л. Н. Пушкарев. Cвоеобразие монашеского менталитета и его роль в формировании нравственности в обществе

Появление в нашем общественном быту и языке нового термина «менталитет»1 это не прихоть и не мода, а органическая потребность обратить внимание научной общественности на мир чувств и образов человека, на его представления и впечатления от окружающего мира. Видимо, это происходит в противовес абсолютизации значения идей, норм и идеологизированных понятий в жизни общества.

Под менталитетом следует понимать совокупность мыслей и чувств, образов и впечатлений, возникающих в сердце и уме человека от общения с внешним миром. Менталитет это область бессознательных большею частью порывов человеческой души, подконтрольная скорее не разуму, а сердцу. Менталитет это способ мышления, а не само мышление.

О менталитете было известно давно, но в историческую науку это понятие вошло лишь после того, как французские историки из так называемой «школы Анналов» поставили его познание во главу угла и сделали изучение ментальных явлений главной целью исследования. На протяжении последующих десятилетий все новые и новые ученые из разных европейских стран значительно расширили рамки своих исследовательских работ и раскрыли важность изучения менталитета как отдельного человека, так и любого коллектива на разных этапах его существования. В Германии недавно вышел обобщающий труд «Европейская история менталитета», как бы подводящий итоги изучения этой большой исследовательской проблемы.2

Менталитет по сути своей близок мышлению, но не идентичен ему. Мышление это процесс познания мира путем создания системы логических понятий и идей. Менталитет же это восприятие мира и его истолкование, создание его модели на основе не логических категорий, а совокупность впечатлений, представлений, образов. Менталитет это манера мышления, его склад, его особенность, своеобразие. Это эмоциональные и ценностные ориентации, коллективная психология, образ мысли человека.

Приведу для ясности параллель, чтобы усвоить разницу между мышлением и менталитетом. Это соотношение понятий «религия» и «религиозность». Религия это один из видов идеалистического мировоззрения, это система твердо установленных и взаимосвязанных догм и постулатов, для каждой религии своя. А вот религиозность это совокупность таких отношений к миру, которые предполагают веру в существование высшей силы, руководящей поведением человека, его мыслями и чувствами. Религиозность проявляется в образах и стремлении прибегнуть к защите высшего существа, наделенного сверхъестественной силой. Это состояние души человека, когда весь окружающий мир окрашивается бессознательной и бездумной верой в те или иные идеалы, стремление к которым и придает человеку все новые силы и руководит им. Религиозность это одна из составляющих менталитета.

В менталитете человека или коллектива отображен многовековой традиционный опыт человечества в области общения. Менталитет содержит в себе общечеловеческие этические и нравственные нормы и представления, передающиеся от поколения к поколению. Это такие понятия, как добро и зло, долг и совесть, честь и бесчестие, любовь и ненависть, вера и неверие и многие другие. Вместе с тем менталитет это не застывшая, раз и навсегда данная догма». Он чутко реагирует на изменения в жизни и сам меняется в зависимости от времени и той среды, где живет, общается и трудится человек носитель менталитета. Поэтому мы вправе говорить о менталитете и конкретного человека, и определенного коллектива общественного слоя, сословия (например, крестьянства, купечества, дворянства). Каждому сословию свойственен свой особый менталитет.3 Одним из таких сословий является духовенство, подразделяющееся на белое и черное. Целью моего сообщения и является рассмотрение менталитета черного духовенства, монашества.4

Возникшие в России в первые века принятия христианства, монашество за долгие годы своего существования выработало свой особый менталитет, свою совокупность чувств, характеризующуюся стремлением к уединению, воздержанию и отречению (причем добровольному!) от всех благ мирской жизни во имя постижения сущности божества и пропаганды основных постулатов веры. Монашеское состояние обязывает к аскетизму; вступающий в монахи дает обет бедности, послушания и безбрачия. Не каждый и не сразу может стать монахом. Он должен сначала пройти испытательный срок послушания. В русских монастырях человека, готовящегося стать монахом, но еще не принявшего обета, называли обычно белец (белица). Посвящение в монахи сопровождалось торжественным обрядом пострижения: постриженный принимал новое имя (отрекаясь тем самым от прошлого!) и облачался в монашеское одеяние рясу с камилавкой (как одежду смирения), мантию с клобуком (как символ отречения от мира) и куколь с параманом (знак беззлобия и память о Христовых язвах).

Монашество было многоликим и разнообразным. Большая часть монахов жила в монастырях, но были и такие, что жили и спасались в одиночестве (отшельники, анахореты). Некоторые подвизались на столпах ради благочестия (первый, прославившийся таким подвигом, был Симеон Столпник). Многие спасающиеся носили на голом теле для смирения плоти вериги (т. е. кандалы, оковы, цепи, кольца, железные полосы и т. д.), причем часто носили их тайно. Некоторые монахи отличались различным подвижничеством, под которым понимается ряд особенных духовных и телесных упражнений и ограничений, основанных на самоотречении и имеющих целью духовное самоусовершенствование. Широко был распространен и аскетизм в самых различных проявлениях от ограничения себя в пище (постничество) до умерщвления плоти.

Значительная часть монахов жила в миру, занималась просвещением, отдавая себя литературной деятельности. Достаточно посмотреть «Словарь книжников и книжности Древней Руси», чтобы убедиться в том, что громадное число древнерусских писателей были монахами от Нестора летописца, монаха Киево-Печерского монастыря, агиографа ХI начала XII в. до Симеона Полоцкого, придворного поэта и воспитателя царских детей, жившего во второй половине ХVII в.

Русская история знает много монахов, посвятивших себя служению Отечеству. Как не вспомнить здесь Сергия Радонежского, так много сделавшего для объединения русских князей перед Куликовской битвой, о монахах Троице-Сергиевой лавры Пересвете и Ослябе, героях-воинах, героях воинах, чья слава жива и поныне!

Строгая, полная ограничений жизнь монахов, особенно отшельников, вызывала у народа почтение и уважение. Многие прихожане стремились обрести душевный покой в общении с иноками, стремящимися не только добиться личного самосовершенствования, во и оказать благотворное влияние на самые различные стороны мирской жизни. При монастырях стали возникать школы, где монахи проповедовали свое учение. Монастыри постепенно становились не только религиозными, но и культурными центрами, где переписывались книги (в том числе и летописи), учили грамоте и основам христианства, заботились о воспитании детей и проповедовали высокие нравственные начала любви к ближнему, отречения от зла, активному служению благу.

Что же объединяло между собой таких различных людей от отшельников до писателей и публицистов, от воинов до подвижников? Их объединял общий менталитет, общее монашеское провидение и мироощущение, в котором на первое место ставился дух, а на второе плоть. В монашеском менталитете получили наибольшее распространение представления о теле как темнице души (что вело к аскезе и даже к истязанию плоти), о приоритете загробного, потустороннего мира перед реальным житейским (который воспринимался лишь как временное пристанище бренного тела), о страдании как пути к счастью, о разных формах служения Богу в миру и монастыре. Этика рассматривалась монашеским менталитетом как божественное определение, а любовь к Богу почиталась основой нравственности.

Все, сказанное выше, наглядно показывает, каким трудным было осуществление многих требований монашеского подвига. Надо ли говорить о том, что не все могли выдержать строгий искус монашества. И стали появляться среди монахов тунеядцы и пьяницы, сребролюбцы и лентяи, искавшие в монашестве спокойной и обеспеченной жизни. Стали раздаваться жалобы на упадок нравов в монастырях, на шатанье, пьянство и даже разврат. Церковь долго и упорно боролась и борется с «монастырским нестроением», противопоставляя человеческой слабости образцы высокого служения своему долгу и призванию.

В течение последних десятилетий по известным причинам тема монашества и монастырей как культурных центров нашей наукой практически не разрабатывалась. Мы успешно изучали социальноэкономические предпосылки развития общества, историю классовых битв и сражений, общественные движения и т. д., не замечая при этом (или стыдливо замалчивая!), что помимо мира идей и знаний есть еще и мир чувств и впечатлений. Мы обкрадывали себя, ограничивали наши собственные возможности познания прошлого. Мы видели мир как бы в экране черно-белого телевизора, забывая о многоцветности и многомерности мира.

Но «времена меняются, и мы меняемся вместе с ними» говорит мудрая латинская пословица. И потому перед нами стоит большая и сложная задача: не бросая классового анализа явлений прошлого (он нужен и необходим), не отвергая значения социально-экономических явлений (они были, есть и будут!), не принижая фактора общественных движений (всегда игравших решающую роль в историческом процессе) дополнить и расширить исследовательскую палитру историка за счет изучения менталитета различных слоев общества и его сословий, в том числе и духовного сословия, а в его составе и монашества как явления, имеющего мировую распространенность.

Не учитывая значения монашеского менталитета, не анализируя его влияния на формирование нравственности в обществе, мы никогда не поймем, почему Лев Толстой ходил на беседы к монахам Оптиной пустыни,5 в чем смысл идейных исканий Ф. М. Достоевского, Н. С. Лескова, В. С. Соловьева и многих других русских писателей и мыслителей. Мы не сможем также понять, в чем сила и притягателъностъ религии, той самой веры, которая по русской пословице «горами двигает!».




1 См. об этом подробнее: Пушкарев Л. Н. Что такое менталитет. (Историографические заметки) // Отечествен-ная история, 1995. No 3. С. 158 — 166.

2 См. рецензию Л. Н. Пушкарева на эту книгу: Вопросы истории. 1995. No 8. С. 167 — 169.

3 См. обсуждение этого вопроса на «круглом столе» журнала «Вопросы философии» // Вопросы философии. 1994. No1. С.5−52.

4 Лазарь, архимандрит. О монашестве. М., 1995.

5 Концевич И. М. Оптина Пустынь и ее время. Владимир, 1995.