Ершов В. Е. Характеристика землепользования в Муромском уезде в первой трети XVII века
1. В русской научной терминологии нет однозначного толкования термина «землепользование». Предлагаются следующие два определения:
А) землепользование как объект права пользования — земельный участок или участки, предоставленные в установленном порядке отдельному землепользователю для определенных целей и ограниченные на местности;
Б) землепользование как деятельность — процесс и порядок пользования землей.
Я предлагаю исходить из определения землепользования как участка земли, находящегося в чьем-либо ведении, владении, пользовании, собственности. В этом случае землепользование рассматривается как юридический объект права — владение, собственность или аренда. При этом нас будет интересовать порядок, условия и формы эксплуатации земель — важнейшей части окружающей природной среды, характеризующейся пространством, рельефом, почвенным покровом, растительностью, недрами, водами.
2. В начале XVII столетия определенная часть земель уезда была в дворцовых землях. Эти земли находились в собственности великого князя (царя), передавались по наследству, и доходы с них шли на содержание князя и его семьи (дворца). С развитием государственности внутри них стали выделяться государственные земли, доходы с которых поступали в казну. Из государственных земель также выделялись поместья служилым людям или жаловались вотчины.
Состав дворцовых земель Муромского уезда в течение первой трети XVII века изменился. Это хорошо видно на примере земель крупной «дворцовой Стародубской волости» на правом берегу реки Оки. В 20-х годах XVII века великий князь Михаил Федорович значительную часть этих государственных земель пожаловал в вотчину боярину Ивану Никитичу Романову и отказал в поместье боярину Михаилу Борисовичу Шеину. При этом на территории вновь образованного Стародубского стана рядом с вотчинами и поместьем остались и дворцовые волостные поселения: Вача, Высоково, Казаково, Новоселки и Яковцево. К сожалению, сегодня не имеется подробной описи всех дворцовых земель в Муромском уезде в первой трети XVII века, но подлинная Писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда 1628−1630 годов, составленная Яковом Козловским и подьячим Романом Прокофьевым, позволила выявить некоторые из них. Например, в ней упоминаются жеребьи села Молотиц1, полсельца Ляхов2, 3 пустоши, а также мельница у деревни Онцифрово3, отписанные на «царя Михаила Федоровича». Вполне возможно, что все эти поселения, погосты и пустоши были лишь частями пока не известных нам дворцовых волостей.
Процесс изменения состава государевых земель в Муромском уезде продолжался в течение всей первой половины XVII века. Уже в апреле 1634 года, после обвинения в измене и казни боярина Михаила Борисовича Шеина4, в состав «государевых пашенных земель» вернулся Голенищевский приход, отказанный ранее ему в поместье. Поэтому в списке с «Переписной книги дворов и в них людей города и посада, поместных и вотчинных сел, деревень и дворов в станах Муромского уезда 1646 года», составленным Яковом Петровичем Вельяминовым и подьячим Федором Андреевым, мы уже не встречаем эти земли5. Изменение состава дворцовых земель прослеживается и в ходе исследования отдельных, отказных, раздельных и обыскных книг поместий и вотчин Муромского уезда 1629−1650 годов. В 1633 году на государя была отписана пустошь Хабарова6; в 1636 году — починки Пироговский, Зайчиха, Добрынский, пустоши Тренинская7, Пятницкая8, Симаково9, Волково10 и Городище11; в 1637 году — 2/3 деревни Чеванино12, в 1639 году — починок Лапин, пустошь Рожнино13, жеребий пустоши Денисьевской14, в 1647 году — 2/3 деревни Толстиково15. Часть земель, наоборот, выводилась из дворцовых и отдавалась владельцам. Например, полсельца Бибеево, числящееся в государевых, в 1636 году было отказано муромцу Никифору Петрову сыну Дурасову «в его оклад 450 четвертей в поместье»16. История двух уже известных нам сел Карачарова и Панфилова — это наглядный пример того, как в течение полувека менялся статус земель. Знакомясь с историей Унженского стана, мы узнали, что бывшие государственные села в начале XVII века за «московское осадное сидение в королевичев приход» были отданы в вотчины боярину Юрию Яншевичу Сулешеву и его брату князю Василию Яншеевичу Сулешеву17. На рубеже 1646−1647 годов оба села ненадолго были обратно отписаны в дворцовые, но уже в марте 1647 года «село Панфилово и село Карачарово с деревнями отписывал государь в вотчину боярину князю Якову Черкасскому»18.
Особой частью дворцовых землевладений являлись погосты, находящиеся на «государя и великого князя Михаила Федоровича Всея Русской земле». В Муромском уезде в конце 20-х годов XVII века было несколько таких погостов. Наибольшее их количество находилось в Дубровском стане: Мускат на речке Ушне, Покровский на речке Теше, Васильевский на речке Колпи, Ильинской в Кубове, Горицкой на реке Теше, Старые Котлицы на речке Ворозиме, Новосельский на озерке, Невадьевской на пруде, Железнинский и Раменской19. В Унженском стане на государевой земле стояли погосты: Воскресенский на горах, Фроловский на речке Черной, архистратига Михаила на речке Унже и Василия Великого20; в Куземском стане — погосты Георгиевский и Иоанна Предтечи21.
3. Основная часть земель Муромского уезда в начале XVII века находилась в вотчинах и поместьях, делами которых ведал образованный в XVI веке Поместный приказ. При этом вотчинами как личными постоянными наследственными владениями владелец мог распоряжаться на праве полной собственности (продавать, дарить, закладывать, завещать). В конце 20-х годов XVII века в вотчинах находилось более половины всех земель Муромского уезда. При этом свыше 50% всех светских вотчинных землевладений представляли наследственные, родовые; около 25% - выслуженные и оставшиеся 20% - купленные. Владельцы вотчин были обязаны предоставлять в распоряжение царя определенное количество вооруженных воинов. Значительная часть земель, более 36% от всех вотчинных земель уезда, была в монастырских и церковных вотчинах. Образованные из земель подаренных, отданных в виде различных вкладов, купленных, захваченных и присоединенных свободных государственных, эти крупные землевладения создавали государству большие затруднения в обеспечении землей служилого класса. Очевидно поэтому, после принятых государем мер с целью остановки дальнейшего земельного обогащения монастырей, в конце XVI века в Муромском уезде приостанавливается рост монастырских и церковных вотчин. В период конца XVI — первой трети XVII веков известно всего об одном случае продажи в уезде земли монастырю. В 1624 году Агрепина, жена Александра Ивановича Ершова, дочерь князя Федора Семеновича Гагарина, отдала в Троице-Сергиев монастырь сельцо ее мужа Ершово. С монастыря Агрепиной было взято 300 рублей для уплаты ее долга22.
Начиная с XVI века в Муромском уезде, наряду с вотчинами, получает распространение поместное землевладение. В условиях развития «служилого государства» на Руси растет состав «служилого города» Мурома и увеличивается количество земель, с которых «кормятся» служилые люди, то есть поместные. Напоминаем, что поместье являлось временным земельным владением и предоставлялось государственным служилым людям (вместе с живущими на ней крестьянами) на определенных условиях на срок службы. Когда служилый человек по каким-либо причинам оставлял службу, то поместный земельный участок передавался другому лицу. По заведенному порядку первым в ряду претендентов стоял старший сын, при этом на момент отказа земель он мог быть еще недорослем. Если не было старшего сына, поместье могло отойти брату. В отсутствии служилых родственников земли отказывались в поместный оклад другим детям боярским. Но если прежний владелец уходил со службы по причине увечья или у него остались вдова, дочери, то из поместных земель отделялась часть на «прожиток» ему самому, вдове или дочерям. При этом поместные земли можно было менять. Таков порядок отказа поместных земель в начале XVII века привел к частой смене помещиков Муромского уезда и изменения состава поместных землевладений. В конце 20-х годов XVII в поместьях находилось более 40% земель уезда. Среди помещиков были 1 боярин, 8 князей, 5 стольников и окольничих, 5 стряпчих и дьяков, более 40 дворян, более 120 жильцов и детей боярских; более 30 вдов, девок и недорослей. За период конца XVI — первой трети XVII века около 40% поместных земель отошли в другие служилые рода.
О. А. Шватченко считает, что поместья были характерны для массы провинциальных фамилий, в то время как вотчинная система была основой могущества и высокого социально-политического статуса родословных фамилий в России. Насаждение поместной системы при Иване IV формировало для некоторых провинциальных дворян более высокий социальный статус, но переоценивать его нет никаких оснований23.
4. При исследовании истории землевладения в станах уезда было установлено, что в фонде вотчинных и поместных землевладений происходил интенсивный процесс изменения состава владений, смены землевладельцев. Были случаи, когда менялся вид землепользования — вотчинного на поместный. Например, окольничему князю Григорию Константиновичу Волконскому в 1629 году был отказан в поместье жеребий села Клин, до того числящийся в вотчине за Федором Пановым24. Другими примерами перевода вотчины в поместье являлись отказ в середине 20-х годов XVII века Федору Мешкову сыну Плещееву в поместья жеребий села Гришина и 4 пустоши, бывших ранее за ним же в вотчине25; дача в 1629 году стольнику Богдану Иванову сыну Бельского в поместье жеребия села Гришина с пустошами, ранее числившимися в вотчине Льва Микулина26.
В учебном пособии «Россия в Средние века и Новое время» М. С. Черкасова определяет две составляющие феодальной собственности на землю:
1) специфическая форма земельной монополии феодалов в сочетании с хозяйственной самостоятельностью крестьян-земледельцев;
2) личная зависимость последних от номинальных собственников их наделов.
В теоретическом плане соотношение поземельных прав между феодалами и крестьянами обычно представляется как собственность на землю для первых и владение землей для вторых. Ссылаясь на Л. В. Милова, она отмечает, что в конкретно-историческом плане соотношение категорий «собственность» и «владение» не столь строго, оно подвижно. Объем владельческих прав на землю феодально-зависимого крестьянства обусловливался данной стадией развития феодальных отношений, степенью и формами эксплуатации и личной несвободы, рядом других обстоятельств. Поэтому объем этот мог сближаться с фактической собственностью крестьянина на землю, неполной собственностью, но мог быть идентичен и понятию простого землепользования27.
5. Крестьянские землевладения, то есть земли, находящихся в собственности крестьян, в первой трети XVII века в Муромском уезде не выявлены, но были определены основные виды крестьянского землепользования. Наиболее распространенной была обработка крестьянами пашни паханной, перелогу и поросшей лесом пашни того землевладения, к которому они были приписаны. Писцовые книги являлись сводным документом хозяйственного описания или, как их еще называли, поземельные описи. Они служили основанием для податного земельного обложения — сошного письма. Именно Писцовые книги определяли размер повинности — тягло, которую несло податное население, в том числе крестьяне за пользование землей. Таким образом, реформы местного управления 1550-х гг. ликвидировали и наместников, и иммунитеты, но не ликвидировали судебнополитическую власть землевладельцев по отношению к крестьянам. Материальной основой светского вотчинного суда по-прежнему оставалась феодальная земельная собственность28.
М. С. Черкасова указывает на возможное влияние государственной налоговой системы в России на ренту, когда рост денежных платежей на государство не оставлял частному вотчиннику другого пути увеличения собственных доходов, кроме насаждения барщины у себя в имении. Денежные поборы в пользу государства обусловливали необходимость появления крестьянина на рынке. Начиная с конца XVI века, после отмены «тарханных» грамот, в вотчинах и поместьях были самые разнообразные сочетания повинностей. Все исследователи отмечают широкую распространенность в XVI-XVII вв. отработочной ренты, прежде всего в форме полевой барщины. Стимулом к расширению барщины служила и правительственная политика, о которой говорилось выше, а именно обеление государством господской пашни. Во второй половине XVI в. такие меры вызывались задачами хозяйственного возрождения запустевших земель29.
Основной окладной единицей тяглого населения в первой трети XVII века была соха. Сохой стали называть определенное количество распаханной земли. Соха делилась на четверти примерно равные 2731,35 м2 = 0,273 135 га. До начала XVII века крестьянин, живший и работавший на земле служилого человека, как и крестьянин, живший на своей земле или государственной, платили одинаково с каждой четверти распаханной земли, или «живущей», как называли ее в те времена. Но в начале XVII века под «живущей четвертью» стали понимать не настоящую четверть распаханной служилой земли, а по нескольку целых крестьянских дворов, из которых каждый распахивал не одну четверть. В начале XVII века был принят указ о количестве крестьянских и бобыльских домов, причитающихся на «живущую четверть» поместной, вотчиной и монастырской земли в разных уездах. Он гласил, что «во Владимире, Суздале, Муроме за помещиками и вотчинники положить в живущую пашню по 8 дворов крестьянских и по 4 двора бобыльских, всего по 12 дворов в четверть. А в митрополичьих и монастырских вотчинах по 6 крестьянских и по 3 бобыльских в четверть»30.
6. Другим видом землепользования была «отдача в оброк». Под оброком понимали аренду свободных земель, лесов и лугов и т. д. Объектами аренды были дворцовые, церковные земли и земли светских феодалов. При этом иногда в оброк отдавалось целое поселение. В случае аренды дворцовых земель оброк, называемый в данном случае — подать, платился в казну. Так, беспашенные бобыли, живущие в слободке у села Пурока, бывшей в вотчине боярина Ивана Никитича Романова, платили боярину в виде оброка со двора 3 гривны31. Ему также платили оброк крестьяне деревни Юрьевец, державшие мельницу на речке Куземе32. Так, в оброке за крестьянами Ларкой Григорьевым и Колобком Кондрашовым было пашни паханной 121 четверти без полуосмины и перелогу 7 четвертей против деревни Жайск, находящиеся в поместье за боярином Михаилом Борисовичем Шеиным33. В начале XVII века деревня Водяная была поочередно «на оброке за… Мурзой Никитиным» а «после того… на оброке… за крестьянином Климом Ермолаевым»34; пустошь Савино была на оброке за крестьянином Кузьмой Романовым35, пустошь Былинно — за крестьянином Иваном Рыбниковым36, деревни Адино — за крестьянином Петрушкою Степановым с товарищами37. Всего у боярина князя Бориса Михайловича Лыкова за крестьянами на оброке было 12 пустошей38. Луга за рекой Окой напротив Шиморского остова у озера Коловлева были отданы в аренду крестьянину Ротаю Косувнину с товарищами, «а оброк с тех лугов платят в Муроме земским старостам»39.
В селе Арефино на погосте Николая Чудотворца стоял 31 двор беспашенных бобылей. Оброк с тех дворов они «платили Никольским попам со двора по гривне за год». Там же на церковной земле были 27 лавок, 3 харчевни, 9 шалашей, 20 полков, «а торгуют в них приезжие с разных городов один день в неделю и оброки с тех лавок и шалашей платят с давних пор попам по 18 рублей в год»40.
Иногда в качестве арендаторов земли выступали не крестьяне, а те же помещики. Так, служилому человеку Булату Федорову сыну Репьева в поместье сверх дачи и оклада «были написаны перехожие пашни». И с той пашни он обязан был платить оброк в приказ Большого прихода41. Пустошь Афонина была на оброке за дьяком Иваном Григорьевым42. За попами погоста архистратига Михаила на речке Унже по грамоте Большого Приказа «на оброке без перекупки пустошь, что была деревнею Кубенская на речке на Унже строзапустела. А оброку им с той пустоши Кубенской платить по 5 алтын на год»43. Попы, проживающие на Козьмодемьянском погосте, имели в приписанных к погосту дворцовых пустошах паханные земли и платили оброк в Приказ Казанского двора по два рубля, 16 алтын и 4 деньги44. Как видим, основная форма выплаты оброка была денежная. Но иногда арендная плата измерялась натуральным продуктом. Например, за аренду бортных угодий в Вишском лесу «в длину на 3 версты поперек на версту оброку платить 6 пудов с пол пудом меду»45.
7. Кроме оброка, в уезде имела место такая форма пользования государственной собственностью, то есть объектов, находящихся на дворцовой земле, как откуп. В селе Суравцово на речке Ушне «кабак на откупе за… крестьянином Ивашком Марковым и откуп платит на Москву в государеву казну в новой чети»46. Другой кабак в селе Святцы на речке Ушне «на государя кабак держат на откупе… крестьянин Ивашко Федосьев откупные деньги платить на Москве в новой чети»47. «В селе в Павлове кабак в откупе за Муромского уезду Стародуба Вотцкого крестьянином Семейкою Софоновым с Семенова дня нынешнего года по Семен же день 1621 года, а откупных денег на нынешний 1620 год против 1619 года помечено взять прежнего откупа 841 рубль и 21 алтын 4 деньги, да новые надати 20 рублей и с новой надати пошлины. Всего 862 рубля 21 алтын 4 деньги. А платить те день половину 1 марта, а вторую к 1 июля. И взяты те деньги в 1620 году в Нижнем Новгороде сполна»48.
8. Ранее уже упоминались такие поселения, как слободы. В начале XVII века слободы или свободы являлись свободными поселениями. Их население имело льготы, привилегии, занималось, как правило, одним занятием — земледелием. В Муромском уезде в конце 20-х годов XVII века было несколько слобод. Первая находилась у села Чеадаева. В ней стояло 14 дворов монастырских детенышей, 13 крестьянских и 25 бобыльских дворов. Наличие у слободы 100 четвертей крестьянской и 75 четвертей монастырской пашни паханной позволяет определить, что основным занятием жителей слободы было земледелие. Хотя некоторые из живущих здесь бобылей занимались разным ремеслом, обеспечивающим жизнь и быт жителей слободы и села. Другая слобода стояла у села Дуброва49. В ней было 5 дворов монастырских дьячков и 50 четвертей пашни паханной50. Обе слободы располагались на вотчинной земле Троице-Сергиева монастыря. Следующая слобода стояла на земле Никольского Бутылицкого монастыря. В ней было 9 бобыльских дворов и 35 четвертей пашни паханной51. Очевидно, жителей этих слобод подвергали посошному обложению. У села Пурока на реке Оке в вотчине боярина Ивана Никитича Романова также была слобода, в ней 14 дворов беспашенных бобылей и «оброк платят боярину Ивану Никитичу со двора по гривне»52.
9. При описи Муромского уезда в 1628—1630 годах выявлены порожние (порозжие) земли. Эти земли на момент описи были свободными, то есть никому не принадлежали. В писцовой книге сказало: «В порожних землях старые и новые пустоши, чьи в поместьях и вотчинах бывали… запустели от морового поветрия»53. Например, в Дубровском стане в порожних землях были жеребий полдеревни живущей, 32 пустоши, в 3-х пустошах по половине, 2/3 пустоши, в 3 пустошах по трети, да 2 пустошах по жеребию. Пашни паханной, перелогом и поросшей лесом середней земли 764 четверти с осминою54. В Куземском стане в порожних землях числилось 1/3 сельца, 40 пустошей без жеребья, в 5-ти пустошах по половине. Всего пашни, паханные наездом и перелогу и лесом поросло середние и худые земли добрые с наддачею и в ряд без наддачи 1222 четверти55.
По указам 1572/73 и 1587 гг. порожние поместные земли в Московском уезде могли продаваться в вотчины. По мнению М. С. Черкасовой так начался процесс становления выслуженной вотчины в России. В условиях хозяйственного кризиса 1560−1580-х гг. правительство тем самым стремилось к возрождению, реактивации заброшенных земель56. В Муромском уезде эти порожние земли также становятся своеобразным резервом, из которого в поместья отказываются земли служилым людям и детям боярским. Так, Максиму Репьеву по отдельной выписи Муромского губного старосты в 1622 году даны с порожных земель пустошь с половиной пустоши57. В 1629 году с порожних земель Григорию Кравкову и Никите Опраксину было отказано по пустоши. Такие сводные земли были сысканы и даны в поместье «по челобитию Владимира Владимирова сына Чиркова в Дубровском стану между речек Большие и Малые Леди… пустоши Малаховская и Заледье»58.
10. На основании вышеизложенного можно сделать несколько выводов.
Во-первых, в первой половине XVII века в Муромском уезде имели место разнообразные формы использования земель, но преобладала феодальная собственность.
Во-вторых, процесс землепользования был настолько динамичным, что возникала необходимость постоянного учета землевладений, то есть описи земель, которая и была проведена сначала в 1628−30 годах, а затем в 1646 году.
В-третьих, увеличение поместного и вотчинного землевладения происходило в основном за счет дворцовых и порожних земель.
В-четвертых, при отсутствии в уезде крестьянских собственных землевладений, крестьяне часто являлись арендаторами земельных жеребьев.
В-пятых как следствие пересмотра иммунных грамот «у всех тарханщиков» в начале XVII века, в концу 20-х годов того же столетия в уезде были ликвидированы все иммунитеты.
1 Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. 1628−1630 гг. // РГАДА. — Ф. 1209. — Оп. 1. —
К. 284. — Л. 257.
2 Там же. — Л. 1403.
3 Там же. — Л. 670.
4 Антонов А. И. Воевода Шеин. — М., 2005. — С. 5.
5 Список с переписной книги дворов и в них людей города и его посада, и поместных и вотчинных сел, деревень и дворов в станах Муромского уезда 1646 г. // РГАДА. — Ф. 1209. — Оп. 1. — К. 11 834. — Л. 1−1839.
6 Отдельные, отказные, раздельные, обыскные… книги поместий и вотчин Муромского уезда. 1622−1678 гг. // Ф. 1209. Поместный приказ. — Оп. 2. Отказные книги. — Д. 11 847. — Л. 489.
7 Там же. — Л. 530.
8 Там же. — Л. 523.
9 Там же. — Л. 533.
10 Там же. — Л. 543.
11 Там же. — Л. 489, 567.
12 Там же. — Л. 618.
13 Там же. — Л. 747.
14 Там же. — Л. 965.
15 Там же. — Л. 1591.
16 Там же. — Л. 507.
17 Подлинная писцовая книга… — К. 285. — Л.1345−1368.
18 Там же. — Оп. 2. — Д. 11 847. — Л. 1556−1586.
19 Там же. — Оп. 1. — К. 284, 285. — Л. 955−963.
20 Там же. — Л. 1696−1699.
21 Там же. — Л. 665−667.
22 Шумаков С. А. Обзор «Грамот Коллегии экономии»: Материалы по Владимиру, Гороховцу, Мурому, Суздалю, Юрьев-Польскому и Вологде. — М., 2002. — Вып. 5. — № 126.7813.
23 Черкасова М. С. Россия в Средние века и Новое время: Теоретические проблемы. — Вологда, 2008. — С. 27.
24 Подлинная писцовая книга поместных и вотчинных земель в станах Муромского уезда. 1628−1630 гг… — Оп. 1. — К. 284. — Л. 211.
25 Там же. — Л. 695.
26 Там же. — Л. 696−698.
27 Черкасова М. С. Указ. соч. — С. 16.
28 Там же. — С. 53.
29 Там же. — С. 61.
30 Указ о количестве крестьянских и бобыльских домов, причитающихся на «живущую четверть» поместной, вотчиной и монастырской земли в разных уездах // Законодательные акты русского государства второй половины XVI века — первой половины XVII века. — Л., 1986. — № 197.
31 Подлинная писцовая книга… — Оп. 1. — К. 284. — Л. 3.
32 Там же. — Л. 9.
33 Там же. — Л. 126.
34 Там же. — Л. 342.
35 Там же. — Л. 435.
36 Там же. — Л. 434.
37 Там же. — Л. 1700.
38 Там же. — Л. 1705.
39 Там же. — Л. 1311.
40 Там же. — Л. 31−33.
41 Там же. — Л. 398−399.
42 Там же. — Л. 433.
43 Там же. — Л. 1694−1696.
44 Там же. — Л. 114−115.
45 Там же. — Л. 827.
46 Там же. — Л. 267.
47 Там же. — Л. 476.
48 Приходно-расходные книги Московских приказов 1619—1621 гг. — М., 1983. — С. 455.
49 Подлинная писцовая книга… — Оп. 1. — К. 284. — Л. 876−878.
50 Там же. — Л. 840.
51 Там же. — Л. 1685.
52 Там же. — Л. 3−4.
53 Там же. — Л. 966.
54 Там же. — Л. 988.
55 Там же. — Л. 689.
56 Черкасова М. С. Указ. соч. — С. 29.
57 Подлинная писцовая книга… — Оп. 1. — К. 284. — Л. 380−381.
58 Отдельные, отказные, раздельные, обыскные… книги… — Оп. 2. — Д. 11 847. — Л. 1503.