Смирнов Ю. М., Васильченко Е. А. Запретные плоды просвещения (о нелегальной литературе в Муроме начала ХХ века)

По-видимому, провинциальный Муром издавна был читающим городом. Во всяком случае, в 1621−24 гг. Муром по централизованному развозу получил 71 экземпляр новых изданий, выпущенных Московским печатным двором, а первые упоминания о частной покупке муромцами за год восьми книг четырех названий в типографской книжной лавке на Никольской улице Москвы относятся к 1636−37 годам. Яркая особенность этих покупок заключалась не только в том, что муромцы обогнали пятьдесят пять городов по числу покупок, но и в том, что большинство из книг были приобретены светскими людьми. Для того времени это было большой редкостью, потому что книги обычно покупало духовенство¹.

К началу ХХ века в Муроме сложились книжные комплексы, характерные для русской провинции того времени: публичная библиотека, книгохранилища учебных заведений, церквей и монастырей, различных обществ, личные собрания жителей.

Городская публичная библиотека — одна из первых во Владимирской губернии — начала работать в 1866 году по инициативе городского головы А. В. Ермакова².

Как правило, библиотеки существовали и при каждом учебном заведении. К 1917 году в Муроме их было восемнадцать. Книжный фонд библиотеки старейшего учебного заведения города — уездного училища, открытого в 1779 году, в 1851—1852 годах пополнился изданиями из домашнего собрания муромского дворянина Д. Л. Бычкова. Своя библиотека, даже две, была и при реальном училище³, — одна легальная, подразделявшаяся на фундаментальную и ученическую, другая — подпольная, собранная самими реалистами и просуществовавшая много лет, поскольку по 10-му пункту инструкции для классных наставников ученикам можно было пользоваться литературой только из ученической библиотеки. Из фундаментальной, предназначенной для педагогов, ученикам разрешалось выдавать книги по особому ходатайству преподавателей и под их личную ответственность⁴. Еще на заседании 1882 года инспектирующий преподаватель И. А. Крылов счел «несвоевременным, не соответствующим программам и целям средних учебных заведений разрешать выдачу книг… Достоевского (Идиота), Тургенева (Новь), Гончарова (Обрыв) и многие другие» для учеников 6-го и 7-го классов⁵. Ученическая же библиотека комплектовалась в соответствии с рекомендательными списками Министерства народного просвещения в первую очередь литературой религиозно-нравственного содержания⁶, т. е. реалисты были лишены возможности доступа-ка многим книгам.

Имели свои библиотеки все монастыри — Спасский, Благовещенский, Троицкий и более двадцати городских храмов. Практически в каждом из них складывался свой книжный фонд богослужебной и духовно-нравственной литературы, в том числе, и за счет вкладов прихожан. Встречались настоящие раритеты, такие, как замечательные памятники письменности XVI века «Лицевой синодик» и «Вкладная книга» в Спасском монастыре⁷. Библиотеку при Богородицком соборе И. М. Тихомиров, служивший в нем священником 1841−1846 гг., определил как «очень порядочную». Впоследствии он стал синодальным ризничим, архиепископом, членом-корреспондентом Императорского русского археологического общества, а его научные труды были отмечены высочайшими наградами. Кстати, личную библиотеку он начал собирать именно в Муроме⁸. Среди списков был у Тихомирова экземпляр запрещенного литографированного русского перевода книг Ветхого Завета, по поводу которого он писал своему другу: «Я постараюсь держать их как можно секретнее; а при первом требовании вручу в руки правительства… их перечитать всех не успел: впрочем, постараюсь прочесть»⁹.

Своя библиотека была у архимандрита Мисаила, в разное время настоятеля Благовещенского и Спасского монастырей.

Даже в тюрьме была библиотека. Когда революционеру А. Шляпникову пришлось провести в ней некоторое время в заключении, а доставкой книг с воли — кроме передачи «Записки о каторге» Л. Мельшина (П. Ф. Якубовича) — никто не озаботился, он в этом «убогом», по его мнению, собрании нашел все-таки что-то полезное для себя: старые журналы «Русское Богатство», «Мир Божий», «Русская Мысль» и др.¹⁰

Книжные собрания формировались при различных обществах и кружках¹¹. Политической и научно-популярной литературой комплектовались библиотеки Муромского студенческого кружка и Организации учащихся средне-учебных заведений г. Мурома. Некоторые книги из них сегодня хранятся в Муромском музее: А. Эспинас «Социальная жизнь животных. Опыт сравнительной психологии, с прибавлением краткой истории социологии» (СПб., 1898); В. О. Ключевский «Курс русской истории» (М., 1916); сочинения Э. Вурма, П. А. Кропоткина. На корешке переплета издания Э. Бернштейна «Исторический материализм» (СПб., 1901) имеется суперэкслибрис в виде тисненых инициалов «К. А.». И. Пронин рассказывает об обыске и изъятии нелегальной литературы в квартире муромских дворян Александровских. В квартире присутствовали «К., В. и С. Александровские, И. Пронин и А. Былинский»¹². Можно предположить, что инициалы «К. А.» расшифровываются как К. Александровский. На книге Э. Вандервельде «Социалистические этюды: Социализм и религия» (СПб., 1906) есть владельческая надпись М. Зворыкиной. Вероятно, это Мария Николаевна Зворыкина (1873−1958). Происходила из семьи муромских купцов Н. А. и Е. А. Зворыкиных. В конце 1902 года Мария Николаевна, отсидев в тюрьме по политическому делу, была выслана из Москвы в Муром под надзор полиции. Затем вместе с учителем И. В. Деевым, за которого вышла замуж, обосновалась в Коврове, где работала акушеркой при земской управе¹³.

Из личных собраний наиболее крупное было у графов Уваровых. В 1890-е гг. в Карачаровское имение была перевезена, по-видимому, рабочая часть огромной пореченской библио­теки, изначально тщательно подбиравшейся министром просвещения С. С. Уваровым не одно десятилетие. Библиотекарь Уваровых — Август Ладраг — сам владел хорошим книжным собранием. Среди томов его библиотеки, хранящейся ныне в музее, есть издание в двух частях по истории разносных книг Шарля Низара, французского филолога и историка литературы¹⁴. Являясь заместителем министра полиции в 1850 году, тот занимался выявлением и изъятием этих книг. Попутно Низар собрал неплохую коллекцию популярной нелегальной литературы и выпустил первое историческое исследование, посвященное этому вопросу.

Своими домашними библиотеками пользовались семьи Брюховых, Бычковых, Добрынкиных, Жадиных, Железниковых, Зворыкиных, Куликовых, Мельниковых, Перловых, Синевых и др. Нередко книги собирались на протяжении нескольких поколений, поэтому в такой библиотеке можно было увидеть подлинные редкости. Например, у М. С. Желез­никова — «Грамматику» Смотрицкого, изданную в 1648 г., «Азбуку», вышедшую в 1781 г. в старообрядческой типографии г. Супрасля. В семье купцов Синевых — так называемый «Муромский сборник» начала XIX века, написанный от руки на голубой бумаге¹⁵.

В «Муромские сборники» порою входили произведения, идущие вразрез с установками официальных властей¹⁶. Кроме этих сборников, от руки копируемых в городе до начала ХХ века, упоминание о чем стало хрестоматийным, часть муромской интеллигенции, увлеченная «толстовством», занималась перепиской произведений Л. Толстого, не допущенных к печати цензурой¹⁷.

Лелея розовую мечту о создании музея в Муроме, местные энтузиасты одним из краеугольных камней в его основании считали научную библиотеку. При этом у трех столичных студентов — бывших муромских реалистов — А. Н. Рябинина (Горный институт), А. В. Зворыкина (Академия художеств) и Н. В. Кондратова (Технологический институт), возникла еще идея создания библиотек для муромского населения в обход официальных институций. Студенческая троица случайно собралась в одной петербургской квартире 20 октября 1894 года. Хотя, если говорить строго, случайность их встречи все же была обусловлена: в этот день умер император Александр III. Рябинин вспоминал: «Быть одному не хотелось, чувствовалась потребность обменяться мыслями с друзьями, было ощущение того, что что-то оборвалось и ушло безвозвратно, и начинается неизвестное и новое… Трудно передать все наши тогдашние разговоры, но хорошо помнится одна мысль, объединившая нас: «Прошли, канули в вечность восьмидесятые годы, прошли без возврата»… Это значило, что прошла и реакция этих годов, и что мы стоим на пороге грядущих событий нового царствования»¹⁸.

К этому времени осознание народного невежества и помыслы о необходимости широкого просвещения овладели либеральной интеллигенцией. С 1893 года в новом составе интенсивно заработал Комитет грамотности при Императорском вольно-экономическом обществе, у которого было много помощников по издательству дешевой литературы, составлению и рассылке библиотек, устройству читален. Намечался вопрос о создании народных музеев. Подобные комиссии нелегально работали в Технологическом и Горном институтах, и по их примеру решили действовать студенты-муромцы. В скором времени к ним присоединились М. Н. Гладков, А. А. Лебедев, И. М. Губкин, А. В. Заорский, В. В. Гладкова и др. Установили членские взносы — 20 коп. в месяц, собирали пожертвования в Муроме во время рождественских каникул — набрали 20 руб. После этого начали отбирать и рецензировать книги для рассылки. В подборку включали не только издания Комитета грамотности, но и те книги, которые любили сами студенты и читатели нелегальных библиотек: «Углекопы» Э. Золя; «Овод» Э. Войнич; «Черные богатыри» Е. Конради; «На рассвете» Т. Ежа и др. Первым делом книги отправили в ближайшие к Мурому села, учительницы которых имели мужество принять «столь опасный в то время дар»¹⁹.

Эти годы совпали и с распространением марксизма в России. В ходе дискуссий в муромском землячестве было решено отправлять книги еще на фабрики и заводы, причем, некоторые члены общества настаивали, чтобы к обычной литературе добавлялась нелегальная, изданная «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса»: прокламации, брошюры Ш. Дикштейна «Кто чем живет» (изложение первого тома «Капитала» К. Маркса), Г. Гауптмана «Ткачи», Л. Н. Андреева «Царь-голод» и др. В октябре 1896 года по доносу провокатора А. Н. Рябинин был арестован, отбыл кратковременное заключение и по окончании института весной 1897 года выслан из Петербурга, годом раньше оттуда уехали М. Н. и В. В. Гладковы.

В 1898—1901 годах муромское землячество в Питере пополняется: в него вступают Н. В., Е. П. и М. П. Суздальцевы, А. К. Зворыкина, сестры Засухины, присоединяется вернувшийся А. Н. Рябинин. В это же время муромцы вошли во владимирское землячество, связанное с движением социал-демократов, и их интересы, таким образом, распространились на всю губернию. Литературу, в т. ч. и нелегальную, отсылают в основном в Иваново-Вознесенск.

За беспорядки многие студенты были высланы из столицы, и активность землячества насколько утихла. Основную революционно-просветительскую деятельность пришлось вести А. В. Зворыкину и присоединившемуся к нему К. Н. Гладкову, которого тоже вскоре арестовали и после заключения выслали в Муром. Возвратился он в 1904 году, но уже для прохождения службы в лейб-гвардии Семеновском полку.

Тем не менее, с осени 1903 года состав муромской группы значительно вырос. Во-первых, возвратились ранее высланные, во-вторых, многие выпускники муромского реального училища продолжили образование в Петербурге: А. А. Серебренников («завзятый библиофил» по характеристике А. Н. Рябинина, энергично перестроивший всю работу), Мих. Вальц, Д. Засухин, К. В. Кондратов, Л. Фанталов, Н. К. Леошкевич, А. И. Лебедев и др. — всего человек двадцать-двадцать пять. Материально положение студентов было разным, поэтому установили членские взносы по возможности и желанию — 10, 25 и 50 коп. Кроме того, на каникулах в Муроме студентами из Петербурга, Москвы, Киева устраивались концерты, сборы от которых, достигавшие иногда 300 руб., поступали в кассу землячества. Наладилась постоянная связь с учениками муромского реального училища, и их «вольная библиотека» пополнялась книжными новинками. Перепадала толика городской и другим легальным библиотекам. В рассылаемые библиотечки ценой 15−20 руб. входили революционная беллетристика (Э. Золя, Р. Джованьоли, Э. Войнич, Т. Еж, заграничное издание «Матери» М. Горького), книги по политической экономии (Б. Свидерский «Труд и Капитал», А. Богданов «Курс политической экономии») и другие легальные и нелегальные издания²⁰.

Землячество продолжало расти. За четыре последующих года в него вступили относившие себя к меньшевикам С. И. Гуреев, Л. Взденковская, Над. Фридберг, Е. Мошенцева и А. Пронина²¹.

Одна из причин, по которой официальная библиотека при реальном училище в Муроме не устраивала учеников, заключалась в том, что на получение из нее книг следовало получить одобрение учителя. В марте 1905 года, во время забастовки, десятым пунктом выдвинутых реалистами требований значилась «беспрепятственная выдача книг по усмотрению учеников из училищной фундаментальной библиотеки»²². Поэтому уже в 1896—1897 гг. учениками старших классов была создана нелегальная ученическая библиотека, в которой концентрировались лучшие книги. Все было «по-настоящему»: библиотека имела свой устав, который вместе с протоколами собраний хранился у секретаря, книги помечались печатью в форме черной звезды. Особо почетными считались должности так называемых «мытарей» — сборщиков членских взносов. Просто так в эту библиотеку попасть было невозможно: вербовка членов велась очень осторожно и тщательно, с обязательным обсуждением кандидата. Размещали ее на квартирах тех учеников, чьи родители были на хорошем счету: Гладковых, Гундобиных, Дубовых, Засухиных, Зворыкиных, Мошенцевых и др. В случае опасности разоблачения предусматривалось ее быстрое перемещение. Например, «в 1907 г. библиотека, помещавшаяся в кв. братьев П. и А. Дубовых по Вознесенской ул., чуть ли не рядом с общежитием стражников, быстро исчезла оттуда на Никольскую улицу, причем, чтобы не возбудить подозрений, самая ценная часть ее была перенесена в полах ученических шинелей между верхом и подкладкой, куда книги опускались через прорезанные карманы»²³. Порой чтение нелегальной литературы проходило в небольших группах. Е. А. Куликова вспоминала, что однажды во время такого чтения в доме родителей Зворыкиных их предупредили, что возле дома появился жандарм. Гимназистки с перепугу выпрыгнули в сад через окно второго этажа²⁴.

В августе 1907 года непосредственно министр просвещения прислал нового директора училища В. Комарницкого, которому были предоставлены особые полномочия. Библиотека подвергается опасности и на время перестает работать. Тем не менее, в середине декабря проходят обыски у бывшего реалиста А. Былинского, реалистов А. Китаева, П. и А. Дубова, А. Орловского, А. Клевцова, И. Пронина, Н. Пронина, С. и В. Александровских, гимназисток Е. и Э. Изерович; у многих из них найдена нелегальная литература²⁵.

На нелегальном положении библиотека просуществовала почти 20 лет, и только после февральской революции, понеся значительные утраты от жандармских обысков в годы реакции, была передана в фундаментальную библиотеку реального училища. Книг из этой библиотеки обнаружить пока не удалось.

Муромское землячество в Петербурге, обзаведясь собственными связями, которые поддерживались через А. В. Зворыкина, отделилось от владимирского. На собрании сформулировали задачу: революционно-просветительная деятельность среди рабочих кружков своего края путем подбора и рассылки библиотечек, и впервые послали библиотеки и нелегальные издания в рабочие кружки Мурома и Кулебакского горного завода. Более того, землячество попыталось размножать на гектографе в квартире К. Н. Гладкова «Историю революционного движения в России» А. Туна, статьи из «Подпольной России», С. М. Степняка-Кравчинского, а также стихотворения на злобу дня. Рассылка библиотек становится еще более интенсивной. Землячество отправляло их целыми корзинами. Изменился и их состав: больше включается марксистской — из изданий «Нового времени», «Молота», «Колокола», а также эсеровское издание «Рассказы из русской истории» Л. Шишко.

Кроме конспиративной библиотеки реалистов и уже упомянутых нелегальных сельских библиотек, в Муроме и округе появлялись новые книжные собрания, скрытые от официальной власти: в стране зреют революционные настроения. Посылаются большие библиотеки в Вачу, Новоселки, Казаково. Бывало, что отправленные партии литературы перехватывались жандармами. С мест сообщали, что полученные книги читаются «с львиной жадностью».

Уроженец Мурома, революционер А. Г. Шляпников, впоследствии первый нарком труда РСФСР, лидер «рабочей оппозиции», репрессированный и расстрелянный в 1937 году, вспоминал: «Помню отрывочные рассказы о нигилистах, которые почитывали «запрещенные» книжки… Мы… знали, что среди учителей, врачей и др. городской и сельской интеллигенции такая литература имелась, но держалась исключительно в своей среде… Работая на фабрике в селе Ваче, вместе с одним товарищем… пытались различными путями раздобыть хоть какую-нибудь запрещенную книжку, но безуспешно. Однажды нам удалось напасть на след запрещенной литературы… В селе Ваче был очень хороший церковный хор, хозяева фабрики поддерживали его, и слух об этом привлекал туда многих искавших заработок голосом. Один из таких путешествующих певчих, семинарист или монах, дал нам «запрещенной» литературы, оказавшейся порнографической»²⁶. Потом Шляпников работал на заводе в Сормове, где познакомился уже с настоящей нелегальной литературой и, возвращаясь в Муром, кое-что прихватил с собой (газету «Искра», роман о революционерах С. М. Степняка-Кравчинского «Андрей Кожухов», листовки). В Муроме поступил на завод «Торского товарищества». Рабочая молодежь на заводе была читающей, особенно увлекались Горьким. Вскоре вокруг Шляпникова сплотился кружок рабочих, который и стал первым читателем и распространителем нелегальных изданий²⁷. Ночью намеченным товарищам подбрасывали на квартиру прокламации и брошюрку, а потом выясняли, как «товарищ» отнесся к находке. Если положительно, то ему уже открыто предлагали литературу²⁸.

В конце 1904 года Шляпников, познакомившись со студентами Ф. Курицыным, С. Гуреевым, А. Серебряниковым, Федосеевым, уже имеет для своего кружка «усиленное снабжение книгами» от землячества, в том числе и легальной литературой, специально подобранной для читателя-пролетария.

В 1905 году библиотека обрела официальный статус, поскольку был организован профсоюз металлистов, который ставил целью, в том числе, приобретение литературы и снабжение ею рабочих²⁹. Разместилось книжное собрание в старой конторе завода П. Ф. Валенкова.

При этом заводе, который славился передовой по тем временам организацией производства, было две библиотеки — легальная и подпольная, хранившаяся в железном сундуке рабочего Зуева. Начало нелегальному «отделу» положил приехавший с Кулебакского завода А. Исаков. Литературы не хватало, поэтому не брезговали и эсеровскими изданиями. Вопросы приобретения и хранения литературы обсуждались на общем собрании членов с.-д. партии. Здесь же решили отчислять по 2% ежемесячного заработка на покупку книг. На скопленные деньги послали в Сормово высланного в Муром за политическую неблагонадежность Табейкина. Привезенные издания распределили между Муромом, Кулебаками и Липней. Часть литературы хранилась на квартирах Исакова, Моисеева и др.³⁰ Распространялись брошюры издания «Колокол», «Буревестник» и много разных газет — «Вперед», «Начало», «Социал-Демократ» и т. д.³¹ После подавления декабрьского (1905 г.) восстания в Москве официальная библиотека была закрыта, а во время обыска обнаружен нелегальный сундук и вся литература арестована. На попытки вернуть книги последовал ответ властей: «Кто хочет получить библиотеку, тот сам себя сгноит в тюрьме»³².

На фабрике Товарищества муромской бумаготкацкой мануфактуры легальную и нелегальную литературу, которая хранилась прямо на заводе, читали почти все рабочие. Когда стали выходить газеты либерального и легально-марксистского направления — «Товарищ», «Сын Отечества» и т. п. — устроили коллективную подписку³³. Прокламации женщинам-работницам передавал Н. Н. Тагунов, а они под кофточками приносили их на фабрику и в мужской уборной отдавали рабочим³⁴.

Удалось наладить печать нелегальной литературы в городе. Сначала ее множили на гектографах и мимеографах, которые «в изобилии» хранились на квартирах, а потом А. С. Шляп­ни­ков уговорил владельца типографии Н. Я. Благовещенского печатать эти издания в типографии³⁵. Для конспирации не указывался город издания. Счет растиражированных листов шел на десятки тысяч.

Еще одним источником поступления нелегальной литературы стала нижегородская социал-демократическая организация. В конце лета 1903 г. в Муром оттуда был направлен организатор Г. Я. Козин, который привез с собой и хорошо подобранную легальную библиотеку с книгами по истории, естествознанию и марксизму, и запрещенную литературу. Ее нарасхват разбирали посетители воскресной школы³⁶.

Учителя сельских школ, приезжая на каникулы в Муром, тоже привозили нелегальную, преимущественно социал-демократическую литературу: брошюры, газету «Искра», «Южный рабочий». Все расходилось по знакомым³⁷.

Получали литературу и из Москвы.

В самом Муроме в 1905—1906 годах довольно много нелегальной и бесцензурной литературы можно было купить в книжном магазине Н. П. Мошенцова. По доносу Мошенцов и его дочь Елизавета были арестованы, посажены в тюрьму. И, хотя при обыске на квартире нашли много политической литературы, суд оправдал владельцев магазина³⁸.

Был еще один достаточно курьезный путь знакомства добропорядочных муромских граждан с «нелегальщиной», о чем писала газета «Искра»: муромскому жандармскому полковнику Зворыкину, дабы он знал врага в лицо, начальство время от времени присылало образчики нелегальной литературы. Со временем у него сложилась объемная «служебная» библиотека. Кое-что под большим секретом в течение нескольких лет он давал почитать своим знакомым, и те, предварительно завесив окна, взахлеб прочитывали крамолу. Как-то раз в клубе Зворыкин за картами поссорился с местным врачом Доброхотовым, а тот уже на следующий день настрочил на полковника донос в департамент полиции. Приехала комиссия, и полковник был отстранен от должности³⁹.

После того, как революция пошла на спад, начался период так называемой реакции. По всей стране — и Муром не исключение — проходили обыски, аресты в суды. Изымались множительные аппараты, литература, пресекалась деятельность кружков и библиотек. Только из библиотеки завода Валенкова было изъято около 150-ти наименований книг и брошюр революционного содержания, — на некоторых был штемпель Муромской организации, — не считая прокламаций, листовок, обращений, воззваний и проч. Огромное количество литературы было арестовано во время обысков на квартирах активистов⁴⁰.

Петербургское землячество в 1907 году легализовалось, отказалось от выделения средств на рассылку библиотек, поддержки оппозиционного настроения студентов и сосредоточившись на материальной взаимопомощи.

---

¹ Пушков В. П. Муром на книжном рынке Москвы XVII века (по архиву приказа книгопечатного дела) // Уваровские чтения — Х. — Владимир, 2018. — С. 148−149.

² См.: Васильченко Е. А. Библиотеки Мурома: история и современность // Уваровские чтения — VI. — Муром, 2006; она же. «Как пройти в библиотеку?» К вопросу о досуге в Муроме в первой половине XX века // Уваровские чтения — IX. — Владимир, 2014. — С. 142−148.

³ См.: Васильченко Е. А. Библиотеки Мурома: история и современность; она же. Книги из библиотеки Муромского духовного училища в собрании Муромского музея // Уваровские чтения — VII. — Муром, 2011. — С. 338−341. О библиотеке реального училища см.: Чернышев В. Я. Муромское реальное училище. 1875−1918 гг. (в архивных документах и воспоминаниях современников). — Муром, 2009; Пронин И. Ученическое движение в средне-учебных заведениях (1900−1908 гг.) // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — М., 1923. — С. 173−193.

⁴ Чернышев В. Я. Указ. соч. — С. 33.

⁵ Там же.

⁶ Ученические библиотеки // Муромский край. — 1914. — № 152. — 9 июля. — С. 3.

⁷ По поводу // Муромский край. — 1914. — № 29. — 5 февраля. — С. 3.

⁸ См.: Смирнов Ю. М. Архиепископ Савва (Тихомиров). Книги — путь к науке // Сообщения Муромского музея — 2017. — Выкса, 2020.

⁹ Прим. арх. Саввы: «История этого дела обстоятельно изложена в книге И. А. Чистовича: «История перевода Библии на русский язык», ч. 1. стр. 169 и сл., Спб. 1875 года» // [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserkvi/hronika-moej-zhizni-avtobiograficheskie-zapiski/21.

¹⁰ Шляпников А. Подпольная работа в Муромском районе (1902−1904 годы) // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 55.

¹¹ См.: Васильченко Е. А. Библиотеки Мурома: история и современность.

¹² Пронин И. Ученическое движение в средне-учебных заведениях (1900−1908 гг.) // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 189.

¹³ Деев И. Страничка воспоминаний // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 63−66; Монякова О. А. Ковровский след Зворыкиных // Уваровские чтения — V. — Муром, 2003. — С. 261; [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://www.geni.com/people/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%94%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B0/6 000 000 072 174 211 072.

¹⁴ Histoire des livres populaires ou de la litt€erature du colportage depuis l’origine de l’imprimerie jusqu’a` l'€etablissement de la commission d’examen des livres du colportage — 30 novembre 1852. par Charles Nisard. — V. 1, 2. — 2. €ed. rev., corrig€ee avec soin et consid€erablement augment€ee. — Paris: Dentu, 1864.

¹⁵ Васильченко Е. А. Библиотеки Мурома: история и современность. — С. 458−463; она же. Личные библиотечные фонды в собрании Муромского музея // Материалы областной краеведческой конференции. — Владимир, 2007. — Т. 1. — С. 129−131; она же. Книжные собрания Муромских купцов во второй половине XIX века: к вопросу о реконструкции // Уваровские чтения — VIII. — Владимир, 2012. — С. 215−220; она же. Книги с дарственными надписями в собрании Муромского музея // Сообщения Муромского музея — 2015. — Владимир, 2016. — С. 62−68; она же. Обзор материалов по краеведению, хранящихся в музейных коллекциях МИХМ // Сообщения Муромского музея — 2018. — Выкса, 2020; она же. «Иной за буквой видит жизнь…» (Дневник М. В. Мельникова в собрании МИХМ) // Уваровские чтения — XI. — Выкса, 2019. — С. 124−129.

¹⁶ См., например: Сухова О. А. «Собор» муромских святых: истоки и формирование иконографии // Уваровские чтения — XI. — Выкса, 2019. — С. 143.

¹⁷ Деев И. Страничка воспоминаний. 1900−1904 годы // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 63.

¹⁸ Рябинин А. К. истории Муромского землячества в Петербурге // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 163−173.

¹⁹ Там же.

²⁰ Там же.

²¹ Там же.

²² Пронин И. Ученическое движение в средне-учебных заведениях (1900−1908 г. г.) // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 180.

²³ Там же. — С. 178.

²⁴Суродеев В. Ф. Владимир Козьмич Зворыкин (1888−1982). Жизненный и творческий путь ученого-изобретателя в области электроники. — Муром, 1999. — С. 69. — Приложение 3. — Не опубликовано.

²⁵ Там же. — С. 179.

²⁶ Шляпников А. Подпольная работа в Муромском районе (1902−1904 годы) // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 37.

²⁷ Там же. — С. 38−39.

²⁸ Чулошников В. Мои первые воспоминания // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки.- С. 76, 77.

²⁹ Чернышев И. Мои воспоминания // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 82.

³⁰ Пашин В. Воспоминания о Муромской организации Р.С.-Д.Р.П. // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 70.

³¹ Чернышев И. Указ. соч. — С. 81.

³² Гальберг М. Воспоминания о подпольной работе (За период с 1905 по 1907 г. г.) // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 139, 140.

³³ Шляпников А. 1905 год в Муроме // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 94.

³⁴ Ястребова-Васильцова. Воспоминания о 1905 годе // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 90; Тагунов Н. Н. Памятка о подполье // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 89.

³⁵ Шляпников А. 1905 год… — С. 114.

³⁶ Шляпников. Подпольная работа… — С. 43−46.

³⁷ Деев И. Страничка воспоминаний. 1900−1904 годы // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 63; Чернышев И. Указ. соч. — С. 83.

³⁸ Шахрай А. Дело Е. Н. и Н. П. Мошенцевых // 20 лет рабочей организации РСДРП гор. Мурома, Кулебаки. — С. 135, 136.

³⁹ Искра. — 1903. — 15 июня. Цит. по: Шляпников А. Подпольная работа… — С. 39−40.

⁴⁰ Подробные списки указаны в разного рода документах Департамента полиции. См.: Шляпников А. 1905 год… — С. 91−134.

` &text_paragraphs=`1` &text_autoLinks=`1` &optAlign=`0` &Etc_unicodeConvert=`1` &paginate=